Везде, во всех классах общества, мужчины и женщины истощали свои умы и сердца и напрягали все силы, чтобы угнаться за призраком моды; из-за этого призрака массы народа прозябали в нищете и молодежь — надежда человечества — предавалась обманчивым иллюзиям.
Нигде не было правды — были только соперничавшие между собой силы, прикрывающиеся для достижения собственных целей словами правды.
В столице единственным мерилом превосходства были деньги, а обладание деньгами являлось свидетельством власти, и всякое, самое естественное желание мужчин и женщин мерилось только деньгами. Стремление к прекрасному, гостеприимство, наслаждение музыкой и танцами, любовь — все превратилось в повод для демонстрации богатства.
В результате неистового прожигания жизни здоровье людей быстро разрушалось и для его восстановления придумывалось множество нелепейших способов. Одному предписывали не есть ничего, кроме шпината, другой, напротив, питался какой угодно травой. Этот тридцать два раза должен был пережевывать ложку супа, тот ел каждые два часа, а еще кто-нибудь — всего раз в неделю; существовало «лечение отдыхом», «лечение водой», «лечение «новой мыслью», «лечение метафизическое»...
Жалованье, которое она платила своему управляющему, могло составить целое состояние, и несмотря на это, он грабил направо и налево. На дворецкого пало подозрение, что он напивается, выкрадывая для этого вина самых дорогих, редчайших марок, а новая горничная оказалась репортером одной воскресной газеты.
Он ненавидел этот мир, где властвуют деньги и всплывает на поверхность все худшее, что есть в человеке; он ненавидел этот мир и горько сожалел, что решился вступить в его пределы.
Углубляясь в предмет, Монтэгю мало-помалу установил, что как в компании «Фиделити», так и вообще во всем страховом деле и связанных с ним банковских и финансовых сферах происходят вопиющие вещи. Он был не в состоянии представить себе, каким образом подобное положение могло существовать, оставаясь неизвестным широкой публике.
Самой поразительной чертой столичного общества был его абсолютный, слепой материализм. Интересоваться интеллектуальными вопросами считалось признаком эксцентричности. «Общество» состояло лишь из ничтожной кучки людей, прославившихся быстротой обогащения; они собирались друг у друга во дворцах, наедались до отвала, играли в карты и сплетничали, искусственно окружая себя ореолом таинственности и величия.
Страшная система, известная под названием потогонной, была приведена в действие. Каждого рабочего заставляли работать до изнеможения, отдавать все свои силы до последней капли. Генри Форд, конечно, отрицал это; он так вкрадчиво, так убедительно писал о цели научного метода работы — точно установить, что может дать каждый рабочий без особого напряжения, и соответственно нагрузить его. Это была ложь, ложь!
Миллиард долларов говорил ему, что он предмет смертельной ненависти масс; что полмиллиона людей проклинают его за то, что он обрек их на медленную голодную смерть; что существует заговор, охватывающий всю страну, весь мир, чтобы отнять у него богатство. Фермерский сын, когда-то веселый и разговорчивый, стал угрюмым и мрачным, полюбил одиночество и следил за своей охраной, чтобы та неусыпно следила за его безопасностью.
Возьмем свой старый добрый рог и песню запоем,
Чтобы весь мир услышать мог, как в битву мы идем.
Cлайд с цитатой