…человечество взрослеет, играя во всё более взрослые игрушки.
Если элементарной единицей нервной системы считается нервная клетка – нейрон, то что считать элементарной частицей Сознания? Это нервный импульс.
…человечество взрослеет, играя во всё более взрослые игрушки.
Если элементарной единицей нервной системы считается нервная клетка – нейрон, то что считать элементарной частицей Сознания? Это нервный импульс.
В этом мире всё устроено очень просто, иначе ничего бы не работало, проблема в том, что этой простоты слишком много.
…математическая модель не есть реальность. Математическая модель — всего лишь математическое представление реальности…
Хотите поумнеть – больше читайте, лучше учитесь, тренируйте память – это единственная проверенная технология, которая делает человека умнее.
Болезнь Альцгеймера, болезнь Гентингтона, шизофрения, маниакально-депрессивный психоз — все они имеют некоторые общие черты — это хронические заболевания неизвестного происхождения.
У того, кто отовсюду гоним, есть лишь один дом, одно пристанище — взволнованное сердце другого человека.
Квазимодо остановился под сводом главного портала. Его широкие ступни, казалось, так прочно вросли в каменные плиты пола, как тяжелые романские столбы. Его огромная косматая голова глубоко уходила в плечи, точно голова льва, под длинной гривой которого тоже не видно шеи. Он держал трепещущую девушку, повисшую на его грубых руках словно белая ткань, держал так бережно, точно боялся ее разбить или измять. Казалось, он чувствовал, что это было нечто хрупкое, изысканное, драгоценное, созданное не для его рук. Минутами он не осмеливался коснуться ее даже дыханием. И вдруг сильно прижимал ее к своей угловатой груди, как свою собственность, как свое сокровище... Взор этого циклопа, склоненный к девушке, то обволакивал ее нежностью, скорбью и жалостью, то вдруг поднимался вверх, полный огня. И тогда женщины смеялись и плакали, толпа неистовствовала от восторга, ибо в эти мгновения... Квазимодо воистину был прекрасен. Он был прекрасен, этот сирота, подкидыш, это отребье; он чувствовал себя величественным и сильным, он глядел в лицо этому обществу, которое изгнало его, но в дела которого он так властно вмешался; глядел в лицо этому человеческому правосудию, у которого вырвал добычу, всем этим тиграм, которым лишь оставалось клацать зубами, этим приставам, судьям и палачам, всему этому королевскому могуществу, которое он, ничтожный, сломил с помощью всемогущего Бога.