Твой внутренний голос самая беспринципная мразь на свете. С ним договориться раз плюнуть. Он тебе с утра: «Стасян, сегодня бросаем бухать!» Ты говоришь: «Давай завтра?» «А давай завтра!» Он как бы не настаивает. Он чисто на креативе живёт. Идею вкинул — ты там сам решай.
Не бывает ничего плохого за двадцать тысяч рублей в месяц. Из плохого за двадцать тысяч рублей в месяц бывает только работа.
Какое странное выражение «неконтролируемый гнев»! Гнев и не должен быть контролируемый, это фишка гнева. Это эмоция, а не мочеиспускание. Тебе говорят: «Ты не можешь контролировать гнев, с тобой что-то не так!» Со мной всё в порядке. Не так с человеком, который может контролировать свой гнев. Тот, который говорит: «Ребята, если так дело дальше пойдёт, через полторы минуты я взорвусь!» Вот это страшные люди.
Я недавно понял, что я немножко учу ребёнка ненавидеть человечество по чуть-чуть. Как бокальчик красного вина по вечерам, такой шотик папиной ненависти. Все родители учат каким-то хорошим чувствам. Никто не учит детей испытывать ненависть. Все говорят: кошечку надо гладить, собачку любить. Я говорю: «Да, кошечку надо гладить, собачку любить, а вот этой тёте с толстой жопой в лосинах, которая вперёд нас в очереди пролезла, чтоб ей бетонная плита на ногу упала!» Это тоже взаимоотношения с миром.
Люди так хотят быть не тем, кем они являются, хотят быть лучше. Есть куча книг каких-то по мотивации... «Стань лучше!», «Стань увереннее!» Люди начинают открывать какие-то сверхспособности в себе... Однако всё, что содержит слова — «тайна», «секрет» и «непознанное» — всё это литературное говно. Во-первых, «Секрет» не может стоить 150 рублей и продаваться тиражом в полтора миллиона в «Библио-Глобусе». Во-вторых, если ты открыл какой-то секрет или тайну, тебе должны дать премию, сразу. Не нужно для этого писать книгу. К примеру, Григорий Перельман, математик. Доказал гипотезу Пуанкаре. Ему сразу дали лям. Он не выпускал книгу «Тайны гипотезы», где он в золотых запонках бежит к успеху.
Это ужасные книги. Меня напрягает, что есть люди, которые говорят: «Эта книга изменила мою жизнь!» Меня пугают люди, для которых эта книга изменила жизнь. Что это такое вообще? Книга, которая изменила жизнь — это когда ты жил с волками, нашёл букварь, — и вот она, книга, которая изменила твою жизнь.
У меня кореш купил квартиру, он копил, мне кажется, всю свою жизнь. Из мамки вылез — и сразу начал копить. Говорит: «Взял! В ипотеку моё-своё. 24 квадратных метра». На сорок восемь лет! 24 квадратных метра — это же, сука, домик дядюшки тыквы! Туда помещаешься только ты и кредитный договор твой. И всё! Купил кровать, диван — 12. Разулся — 11 квадратов. Бабу привёл, а сам ушёл, потому что не поместиться!
Я до сих пор помню, как я встретил своего первого мексиканца в жизни. Это было в Америке. Он сказал: «У-у, русский! Вы, русские, так похожи на мексиканцев! Вы так же как и мы ненавидите Америку. Вот в этот момент я услышал голос с канала «Россия 1». Голос говорил мне: мексиканцы, или, как их ещё называют, латинославяне, наши исторические братья, ведь ещё Александр III писал: «У России два союзника: флот и а-р-р-р-мия».
Ссориться со своей женщиной — это как смотреть артхаусное кино. Вроде картинка красивая и звук идёт, но, сука, про что это? Я не понимаю.
У нас в обществе гражданский брак считается какой-то несерьёзной фигнёй. Мне очень обидно, потому что это очень серьёзно. Как раз официальный брак это несерьёзно. Туда всех пускают. Без каких-либо ограничений. Никто не смотрит ни документы, ни экзамены. Как в пединститут — все заходим, у кого есть ноги и паспорт. По одному документу — паспорту. Как «быстро-деньги». Ну явно кидалово какое-то! Никто ни мою брачную историю не проверил, ничего — заходи, бери.
Говорят, что в тридцать лет у мужика наступает кризис среднего возраста. Когда мне стукнуло тридцать лет, вообще ничего не было. Никакого кризиса. Просто полгода просидел дома. Пересматривал старые фотографии, послушал Мэрайя Кэри... Разве это кризис? Это так, ностальгия.
Cлайд с цитатой