Я всегда была стройной, легкой и заразительной, но, как мне кажется, никогда не была сексуальной. Это специфические женщины, за ними тянется такой шлейф, даже когда они просто идут.
Лучшее украшение девушки — скромность и прозрачное платьице.
Я всегда была стройной, легкой и заразительной, но, как мне кажется, никогда не была сексуальной. Это специфические женщины, за ними тянется такой шлейф, даже когда они просто идут.
Я артист, поэтому всегда экспериментирую со своим образом. Я меняюсь, пробую что-то новое. Если в моей одежде, макияже, клипах и песнях вы видите сексуальность, пусть оно так и будет. Специально я не эксплуатирую сексуальность, просто, видимо, так получается. В конце концов, что тут плохого? Мне нравится выглядеть сексуальной.
Нельзя говорить о «женской сексуальности» — однотипной, гомогенной, классифицируемой в некие нормы – так же, как нельзя говорить об общем для всех людей подсознании.
— А знаете, что совершенно отсутствует у особей вашего пола?
Он взглянул на меня искоса. Я покачала головой.
— Невинность. Единственный раз, когда её можно заметить, это — когда женщина раздевается и не может поднять на тебя глаза.
Мы влюбляемся в ваши сиськи и задницу. И, если вы хотите нас завоевать, не надо «10 шагов к успеху!», обойдемся минетом.
Я считаю, что чем меньше романов, тем моложе женщина выглядит, потому что иначе она изнашивается. Это моя теория, видимо, я просто так себя успокаиваю, но ни о чем не жалею.
Непостоянство женщин, в которых я был влюблен, искупалось разве что адским постоянством женщин, влюбленных в меня.