Уолт Уитмен

Другие цитаты по теме

Труби же, трубач! Говори о любви,

О том, что включает весь мир, — и мгновенье и вечность.

Любовь — это пульс бытия, наслажденье и мука,

И сердце мужчины и женщины сердце — во власти любви.

Всё в мире связует любовь,

Объемлет и всё поглощает любовь.

Я вижу, вокруг меня теснятся бессмертные тени,

Я чувствую пламя, которым согрет весь мир,

Румянец, и жар, и биенье влюбленных сердец,

И молнии счастья, и вдруг — безмолвие, мрак и желание смерти.

Любовь — это значит весь мир для влюбленных,

Пред ней и пространство и время — ничто.

Любовь — это ночь и день, любовь — это солнце и месяц,

Любовь — это пышный румянец, благоухание жизни.

Нет слов, кроме слов любви, нет мыслей, помимо любви.

Труби, трубач! Заклинай свирепого духа войны!

Смотри — беспредельное море,

И, развернув все паруса, корабль отплывает,

Вьётся вымпел, корабль устремился вперёд уверенно так,

Впереди корабля бегут ревнивые волны,

Блеском пены живой они окружают корабль.

Мы считаем Библии, религии священными — я этого не отрицаю,

Но я говорю, что все они выросли из вас и всё ещё растут;

Не они дают жизнь, а вы даете жизнь,

Как листья растут из деревьев, а деревья растут из земли, так и они растут из вас.

On the beach at night alone,

As the old mother sways her to and fro singing her husky song,

As I watch the bright stars shining, I think a thought of the clef of the universes and of the future.

All nations, colors, barbarisms, civilizations, languages,

All identities I hat have existed or may exist on this globe, or any globe,

All lives and deaths, all of the past, present, future,

This vast similitude spans them, and always has spann'd,

And shall forever span them and compactly hold and enclose them.

Кто бы ты ни был!

Ты, англичанка или англичанин!

Ты, сын могучих славянских племен и царств! Ты, русский в России!

Ты, китаец или китаянка в Китае! Ты, татарин в Татарии!

Вы, женщины всей земли, делающие свое дело!

Ты, еврей, на старости лет пустившийся в опасное странствие,

чтобы хоть раз взглянуть на Сирийскую землю!

Вы, евреи всех стран, ждущие своего мессию!

Вы, люди грядущих столетий, которые услышат меня!

И вы, кто б вы ни были и где бы ни жили, кого я не назвал!

Привет вам! Привет и любовь от меня и Америки!

Каждый из нас неминуем,

Каждый из нас безграничен — каждый из нас обладает правом

на эту землю,

Каждый из нас несёт в себе вечные цели земли,

Каждый из нас в равной мере божественен.

Если кого я люблю, я нередко бешусь от тревоги, что люблю

напрасной любовью,

Но теперь мне сдается, что не бывает напрасной любви, что

плата здесь верная, та или иная.

(Я страстно любил одного человека, который меня не любил,

И вот оттого я написал эти песни.)

И малейший росток есть свидетельство, что смерти на деле нет,

А если она и была, она вела за собою жизнь, она не подстерегает

жизнь, чтобы ее прекратить.

Она гибнет сама, едва лишь появится жизнь.

Всё идет вперед и вперед, ничто не погибает.

Умереть — это вовсе не то, что ты думал, но лучше.

Не стыдитесь, женщины, — преимущество ваше включает других и начало других;

Вы ворота тела, и вы ворота души.

В женщине качества все, она их смягчает,

Она на месте своем и движется в равновесии полном;

В ней всё скрыто, как должно, — она и деятельна и спокойна;

Ей — зачинать дочерей, и ей — зачинать сыновей.

В женщине качества все, она их смягчает,

Она на месте своём и движется в равновесии полном;

В ней всё скрыто, как должно, — она и деятельна и спокойна;

Ей — зачинать дочерей, и ей — зачинать сыновей.

Когда я вижу душу мою отраженной в Природе,

Когда я вижу сквозь мглу кого-то в совершенстве

невыразимом,

Вижу склоненную голову и руки, скрещенные на груди, -

я Женщину вижу.

Мужчина тоже душа, и он на своем месте;

В нём тоже все качества — он действие, сила;

Изобилие познанной вселенной в нём;

Ему подобают презренье, влеченье и вызов,

И бурные страсти, безмерная радость, безмерное горе,

и гордость ему подобают;

Ведь душу умиротворяет достойная гордость мужчины;

И знанье ему подобает, он любит всегда всё исследовать сам;

Какое б ни было море и плаванье, он лотом глубь измеряет.

(И где ж ему лот свой бросать, как не там?)