Борис Борисович Гребенщиков

Другие цитаты по теме

В 1996 году «Наутилус», исполнив свою мистическую работу, распался, и дуэт Бутусов-Кормильцев перестал существовать. Может быть, за житейскими коллизиями можно увидеть вращение колёс судьбы: они сделали свое дело, сделали его блестяще, и время было двигаться дальше. Знаете, как сказал Лао-Цзы: «Наилучшее — добившись успеха, устраниться». Сам Илья прокомментировал конец «Наутилуса» так: «Мы не ссорились. Просто поняли, что никому больше не хочется заниматься этим проектом». Я тоже хотел, чтобы группа «Nautilus Pompilius» завершила свой земной путь. Так оно и случилось. Но их песни остались с нами, и мало кто мог формулировать так научно точно наш странный подход к собственной жизни.

Что такое хороший рок? Это несравненная мелодия, наложенная на несравненные рифы. Вот и весь секрет.

В величайшей поэзии музыка проступает, даже если ты не знаком с языком.

Помимо очевидной поэтической гениальности, Илья (Кормильцев) был, как мне и нравится, умным, ехидным, блестящим собеседником. Правда, с довольно апокалиптическим взглядом на мир. Но люди и должны быть разными. У Ильи первого в Свердловске появилась переносная домашняя студия, которую он давал всем желающим — именно на ней были записаны первые альбомы того, что впоследствии стало классическим свердловским роком. И он был фантастически одарённым человеком. Знал несколько европейских языков, и, если ему было нужно, мог легко изучить любой. Именно ему мы обязаны отличными переводами Толкина, Клайва Льюиса, Ирвина Уэлша и Чака Паланика. Талантливый человек талантлив во всем. Закончив с музыкой, он с таким же увлечением кинулся в издательское дело, основал издательство «Ультра. Культура» и начал издавать книги, к которым другие — более добропорядочные — издательства не прикоснулись бы и раскалённой кочергой. Как он говорил сам: «Человечество мертво, когда не приходится ничего взрывать». А что до его настроений — то Ти Эс Элиот сказал однажды: «Только неверующих шокирует богохульство, богохульство — признак веры». Уж при его-то талантах он мог бы припеваючи жить где-угодно на свете. Но выбрал — жить здесь. Я как-то спросил его — почему он не пишет больше текстов песен. И он печально ответил: «Меня никто об этом не просит». Да, господа музыканты... Мне кажется, вы что-то сильно упустили.

Если это не расстраивает людей, то это не рок-музыка.

Меня очень вдохновляет поэзия. После музыки я больше всего люблю поэзию. … У меня всегда под рукой стихи. Поэзия вдохновляет музыку, ибо в самой поэзии много музыки. Они — как сёстры-близнецы.

В традиции считается, что изгнать беса можно только одним образом — назвать его по имени. Бес безвыходного тоталитарного режима был назван по имени в песне «Скованные одной цепью». Слова песни перечисляют то, что мы видели каждый день и принимали за очевидную неизбежность, но собранные вместе эти наблюдения становятся диагнозом. Или молитвой, изгоняющей беса. И бес не выдержал.

Когда видишь какого-то 70-летнего с покрашенными в черный цвет волосами, ты такой: «Хммм. Это сморщенный подросток? Что это?». Так что когда-то мне придется остановиться. В противном случае это будет смотреться нелепо. Я не хочу быть как 60-летний Элвис Пресли.

I wanna tell ya 'bout it

A time is comin'

Just 'round the corner

We don't have very long to go

When we'll be stronger

Our days will be longer

It's comin' soon it might be tomorrow

Can't you feel the power

It's all around and deep down inside

Our numbers growin'

Soon we'll be showin'

We've got the right to rule

We won't be denied

So raise your hands in the air

And I want you to tell the world all about

The day of the rock-rock-rock-rocker!

— Был в вашей жизни момент, когда вы осознали — вот да, сейчас я настоящий мужик?

— Знаете, мне абсолютно наплевать, мужик я, баба или растение. Абсолютно. Знаете почему? Потому что мне не нужно себе ничего доказывать. Я очень люблю музыку. Я много всего люблю, но музыку в частности. И когда я связан как-то с музыкой — слушаю ее или играю, меня нет — я в ней растворяюсь. И там нет ни мужского, ни женского, никакого начала. Я отсутствую. А когда отсутствуешь, доказывать-то нечего. Я, может, скажу ужасную вещь, но мужчинам, которые гордятся только тем, что они мужчины, просто больше нечем гордиться.