Терри Пратчетт. Дамы и господа

Он смутно чувствовал, что что-то происходит, но это касалось людей, а значит, имело для него второстепенное значение. Однако он отчетливо услышал, как изменился звук, доносящийся со стороны ульев. Сразу за этим послышался треск досок.

Один улей уже опрокинули. Рассерженные пчелы роились вокруг трех фигур, ноги которых топтали соты, мед и пчелиных деток.

Впрочем, смех сразу стих, когда за оградой появилась фигура в белой одежде и сетке от пчел. Фигура подняла длинную металлическую трубку.

Никто не знал, что именно заливал господин Брукс в свой опрыскиватель. В смесь входили табак, вареные коренья, обрезки коры и некие травы, о которых не слышала даже Маграт. Из трубки вылетела струя жидкости. Стоявшему в центре эльфу она попала между глаз и чуть задела двух его товарищей.

Господин Брукс бесстрастно взирал на корчащихся эльфов, пока они совсем не затихли.

— Осы, — сказал он тогда.

После чего пошел, нашел подходящий ящик, зажег лампу и с большой осторожностью и нежностью принялся приводить в порядок поврежденные соты, не обращая ровно никакого внимания на укусы обиженных пчел.

Другие цитаты по теме

Когда смотришь с другого плана существования, все кажется столь очевидным…

Очевидным. Никаких стен, только двери. Никаких кромок, только углы…

Следующим служащим, просыпавшимся после Чудакулли и библиотекаря, был казначей, однако вовсе не потому, что казначей любил вставать рано, а потому, что к десяти часам весьма ограниченный запас терпения аркканцлера иссякал, Наверн Чудакулли вставал на нижней площадке лестницы и начинал орать:

— Казначей!!!

…Пока казначей не появлялся.

— Насколько я понимаю, никакого господина Ягга нет? — поинтересовался он как бы между делом.

— Как это нет? Куда ж он денется? — удивилась нянюшка. — Лежит себе на кладбище.

Одни создания в ходе эволюции отращивали длинные ноги, другие – большие зубы, третьи – извилины в мозгах. Кошки предпочли сосредоточиться на отработке звука, при помощи которого они сообщают всему миру, что счастливы.

— О чем хотела поговорить с тобой матушка?

— Ну, ты знаешь… так… о всяком.

— Не о… сексе?

Лицо Веренса вытянулось — так обычно выглядит человек, который готовился к лобовой атаке, но вдруг узнал, что что-то мерзкое происходит за его спиной.

Если бы Ромула и Рема воспитала не волчица, а кошка, Рим был бы совсем другим…

Такие штуки, как параллельные вселенные, действительно существуют, хотя «параллельные» — не совсем правильное определение. Вселенные переплетаются и закручиваются вокруг друг друга, как ткань из обезумевшего ткацкого станка или эскадрон новобранцев с глухотой на правое ухо.

— Наши звезды переплелись, — продолжил Казанунда. — Судьба предназначила нас друг другу. Я хочу ваше тело, госпожа Ягг.

— Я его пока сама использую.

Что-то подсказывало ему, что что-то кончается. Не мир, разумеется. Просто лето. Лето еще будет, и не раз, но такого уже не будет. Никогда.

Значит, надо взять от него все, что можно.

— Счастья этому дому, — изрекла матушка Ветровоск.

Примерно таким же тоном обычно говорят нечто вроде: «Попробуй-ка переварить мою пулю, Кинкейд» или «Ты вчера классно повеселился, следующую вечеринку будем проводить у тебя, я обязательно приду».