Интернет — не книги, её не сжечь. Поэтому будем принимать законы о цензуре...
Сто сорок знаков — этого более чем достаточно, чтобы твоему миру пришел конец.
Интернет — не книги, её не сжечь. Поэтому будем принимать законы о цензуре...
Виртуальная реальность — недо-выступившее, недо-рожденное бытие, и одновременно — бытие, не имеющее рода, не достигшее «постановки в род». Это — недород бытия.
Мы превратили виртуальный мир в пародию на реальную жизнь.
А пародии не бывают лучше оригинала. У них иная задача — высмеять, показать нелепость и несуразность первоисточника.
Но мы не можем изменить мир. И эта пародия лишена смысла.
Она — не рывок вперед, а лишь шаг в сторону.
Интернет —
это просто большой интернат:
в нем живут одинокие дети,
в нем живут одаренные дети
и совсем несмышленые дети.
А еще в нем живут
кровожадные,
беспощадные,
злые, опасные дети,
которым лучше бы жить
на другой планете.
Но они живут
вместе с нами
в большом интернате,
и от них, словно эхо, разносится:
— Нате! Нате!
Подавитесь! Взорвитесь!
Убейтесь!
Умрите, суки! —
и другие подобные звуки.
Мы бы вырубили им свет,
но боимся тьмы.
Мы позвали бы взрослых,
но взрослые — это мы.
Недавно я понял, для чего нужна электронная почта. Чтобы общаться с теми, с кем не хочешь разговаривать.
Люди жили и умирали для того, чтобы завтра стать новостями в твиттере. В городе, который они любили, и который их тоже нет.
Он раз за разом гуглил ее имя, но она принадлежала к тем уникальным, неуловимым натурам, которые обитают исключительно в реальном мире.
Она, правда, не совсем понимала, откуда они взялись, но потом решила, что из Интернета. Такое иногда случается: годами общаешься с неким набором букв, а потом оказывается, что это еще и живой человек.