Сказала — да, а чувства — нет,
Тогда на свадьбе
Ей девятнадцать было лет,
Бутоном платье,
Кольцо и льдистая фата,
И было поздно
Понять — зачем Голгофа та,
Коль души — розно.
Сказала — да, а чувства — нет,
Тогда на свадьбе
Ей девятнадцать было лет,
Бутоном платье,
Кольцо и льдистая фата,
И было поздно
Понять — зачем Голгофа та,
Коль души — розно.
Ты прежил её измену.
Того не зная.
Она — шуршащая, как сено,
И ледяная,
Она — в касанье грубой ласки,
В татуировке,
Клеймом сомненья, страстью царской,
Обманом ловким.
Луч вечерний приглушён и тих...
Освети меня любовью, освети!
И за прошлое, ненужное — прости,
Даже если пятен не свести.
Даже если вечно мне грустить, -
Освети меня любовью, освети!
Замедлялся закат заоконный
И рябины сургучная кровь...
Не спасёт никакая икона
Дом, где перелюбили любовь,
Дом, где предали и растоптали
Драгоценный терпенья ломоть.
Вот и кончилась дней чехарда,
Длинных полночей круговорот...
Я прощаюсь с тобой навсегда -
Не стою у последних ворот
И вдогонку ничто не кричу,
Я подушку слезой золочу,
А потом, чуть привстав на локте,
Вспоминаю вдруг — кто я и где.
Не спасёт никакая икона
Дом, где перелюбили любовь,
Дом, где предали и растоптали
Драгоценный терпенья ломоть.
Прощай, любимый мой, прощай...
Мы жили странно и тревожно,
Мы оборвали счастья вожжи,
И охладели сгоряча,
И потеряли чуткость слов,
Родное головокруженье,
Тоски щемящей натяженье,
Приобрели прозренья зло.
Вечной любви потемнели платаны,
Брошены нити харизм.
Всё это время мы шли по Расстанной -
Улице — с именем — Жизнь.
Ты будешь думать, что я жестока, самолюбива. Да, это верно, но таково уж свойство любви: чем она жарче, тем эгоистичнее. Ты не представляешь, до чего я ревнива. Ты полюбишь меня и пойдешь со мной до самой смерти. Можешь меня возненавидеть, но все-таки ты пойдешь со мной, и будешь ненавидеть и в смерти, и потом, за гробом.