В конечном счете, от всего и ото всех можем мы уйти, да только не от самих себя.
Ни одно человеческое существо не может получить всё то, чего желает в единственной своей земной жизни, разве что во сне.
В конечном счете, от всего и ото всех можем мы уйти, да только не от самих себя.
Ни одно человеческое существо не может получить всё то, чего желает в единственной своей земной жизни, разве что во сне.
Мужчина должен уметь зарабатывать себе на хлеб как угодно и где угодно, однако же, если хлеб этот утоляет лишь голод тела, но не души, тело довольно, а душа томится.
Каждый включён в свой список, у каждого свой смысл существования, дни каждого заполнены на свой лад, мёртвые числятся на одной странице, на обороте её хлопочут живые, и разные есть способы взимать и платить налоги, есть деньги, добытые ценой крови, и есть кровь, пролитая ради денег.
Мы, на земле, все время ходим над клокочущим, багровым морем огня, скрытого там — в чреве земли. Но никогда не думаем об этом. И вот вдруг бы тонкая скорлупа у нас под ногами стала стеклянной, вдруг бы мы увидели...
Всё доступное быстро приедается. Сперва мы жаждем удовольствий, но, получая их регулярно и неизбежно, воротим от них нос.
... вздумай мы предварять каждое наше деяние размышлением о последствиях оного, вначале неизбежных, затем вероятных, затем возможных, затем предполагаемых, то, право слово, не сдвинулись бы с того места, на котором застигла нас первоначальная мысль. Добрые и злые плоды наших поступков и слов будут распределяться, надо полагать, более или менее поровну, с соблюдением известного равновесия, на все дни, отпущенные нам в будущем, включая даже и те, что, кроясь в неразличимой дымке времён, освободятся от нашего присутствия, мы же, в свою очередь, — от возможности похвалить себя или осудить, причем иные утверждают, что это вот оно самое и есть — бессмертие, о котором идет столько разговоров.
Мы устали верить в добро и любовь, мы написали на знамени слово «свобода» — в наивной вере, что свобода — выше любви.