Но в горле снова лишь тошнота,
Когда мне зомби советуют так же жить.
Но в горле снова лишь тошнота,
Когда мне зомби советуют так же жить.
Здесь очень трудно найти себя
Среди воздушных замков и зеркал,
Но очень просто закрыть глаза
И перед смертью узнать, что жизнь проспал...
Я слепа! Ложь разъела мне глаза!
Но одно точно знаю я -
Никогда мне уже другой не стать,
Эта грязь и пошлость не для меня!
Телевидение — это когда люди, которым нечего делать, смотрят на людей, которые ничего не умеют делать.
Может быть я буду не оригинален, нет,
Да и не в этом суть, а в том, что я хочу сказать.
Словно птица в клетке с грустью видит солнца свет,
Моё сердце без тебя будет с болью остывать.
— Пропустив пивка, мы остановились на «Мыльном братце».
— Прошу прощения, название пока не финальное.
— Он ошибся, оно финальное.
— Я хотел «Мыльный батя».
— «Мыльный папа» по-любому будет хуже.
— Я пожалуй соглашусь с Ником.
— Это лучше, чем какой-нибудь странный братец.
— Это не какой-нибудь странный братец, я повторял уже сотни раз — это твой друг.
— Может, тебе с этим «другом» душ принимать?
— Или с твоим батей!?
— Не кричите на телевидении!
— Кто это?
— Это – диктор. Он объясняет всё, что и так понятно.
— А зачем?
— Не знаю. Так полагается.
Люди в древности много работали, и у них было только несколько часов в неделю, чтобы расслабиться перед экраном. Кино служило для них энциклопедией жизни. Люди брали из кино все свои знания. Часто это был их главный источник информации о мире. Поэтому, если в кино какой-то народ постоянно изображали сборищем убийц и выродков, это на самом деле были новости. Но их выдавали за кино.
И чем больше мозаичных рвенных, клиповых гвоздей заколачивается в голову народа, с помощью последовательной политики современного телевидения — тем слабее внутренние духовные связи, тем невратичнее мышление, тем меньше роль играет здравый смысл, тем восприимчивее сознание масс, к так называемой манипуляции.
Рождены взаперти и теперь
Мы внутри своих клеток живём,
А во снах снова видим ту дверь,
Что уже никогда не найдём...