Даже мудрейшие люди, умея судить о других, ничего не знают о себе.
Всякие ошибки проистекают оттого, что люди мнят себя мастерами, для которых всё – дело привычное, принимают высокомерный вид и ни во что не ставят других.
Даже мудрейшие люди, умея судить о других, ничего не знают о себе.
Всякие ошибки проистекают оттого, что люди мнят себя мастерами, для которых всё – дело привычное, принимают высокомерный вид и ни во что не ставят других.
Благовоспитанный человек никогда не подаст виду, что он страстно увлечен чем-то, у него не заметишь интереса к чему-либо. Но кто бурно изливает чувства по всякому поводу, так это житель глухого селения. Он проталкивается, пролезает под самое дерево, усыпанное цветами; уставившись на цветы, глаз с них не сводит; пьет сакэ, сочиняет стихотворные цепочки рэнга, а под конец, ничтоже сумняшеся, ломает для себя самую крупную ветвь. В источник он погрузит руки и ноги; по снегу он непременно пройдет, чтобы оставить следы, — ничем он не может любоваться со стороны.
Человек – душа Вселенной. Вселенная же не имеет пределов. Тогда почему должны быть отличны от неё свойства человека? Когда ты великодушен и не стеснён, тебе не мешают ни радость, ни печаль и люди тебе не причиняют вреда.
Некий отшельник — уже не помню, как его звали, — сказал однажды:
— Того, кто ничем с этим миром не связан, трогает одна только смена времен года.
И действительно, с этим можно согласиться.
Говорят, будто исстари не меняются лишь законы стихосложения. Не знаю, так ли это. Когда читаешь стихи древних поэтов, где слова и образы те же, что звучат и поныне, впечатление складывается совсем иное. Они кажутся легкими, изящными, чистыми по форме и глубокими по очарованию.
Изумительно, когда человек скромно ведёт себя, избегает роскоши, не приемлет богатств и не прельщается мирскими страстями. Издревле среди мудрых богатые — редкость.
Все любят удовольствия и никогда не перестают искать их. Доставляет удовольствие, во-первых, слава. Слава бывает двоякого рода. Это – восхваление поступков и восхваление таланта. Во-вторых, доставляет удовольствие вожделение, в-третьих, чревоугодие. Со стремлением к этим трем удовольствиям не сравнится ни одно из тьмы желаний.
Ни с чем не сравнимое наслаждение получаешь, когда в одиночестве, открыв при свете лампады книгу, приглашаешь в друзья людей невидимого мира.
Если вы стремитесь не совершать никаких ошибок, то не должны отступать от правила: во всём быть правдивым, ко всем без исключения относиться с почтением и быть немногословным.
Если бы человеческая жизнь была вечной и не исчезала бы в один прекрасный день, подобно росе на равнине Ада-си, и не рассеивалась бы как дым над горой Торибэ, не было бы в ней столько скрытого очарования.