— Ты — моя, — добавил он, с явным усилием контролируя свой голос. — Ты всегда была моей. Когда ты родилась, ты была моей, моей сестрой, хотя ты меня и не знала. Есть связи, которые ничто не может стереть.
— Давай, Клэри, — сказал он, и она наклонилась, прикоснувшись губами к его лицу. Она почувствовала, как он вздрогнул, и прошептала, ее губы скользили по его щеке.
— Радуйся, Равви, — сказала она и увидела как его глаза расширились, когда она достала Геосфорос и занесла его яркой дугой, лезвие прошло через его грудную клетку, а наконечник расположился, чтобы проткнуть его сердце.