Идеал потому и идеал, что недосягаем.
Для любви редкие встречи скорее праздник, чем помеха. Они подкармливают воображение. Чем реже человека видишь, тем проще его любить. Излишним общением можно только все испортить.
Идеал потому и идеал, что недосягаем.
Для любви редкие встречи скорее праздник, чем помеха. Они подкармливают воображение. Чем реже человека видишь, тем проще его любить. Излишним общением можно только все испортить.
Любовь – это волны: нахлынула – отхлынула. Но даже когда волн нет и море спокойно, близкое присутствие океана ощущается. И вообще, любовь начинается не с размышлений, подходит тебе человек или нет, а с чужих грязных брюк, которые ты начинаешь зачем-то стирать в своей новенькой машинке.
Всё, что происходит между двоими, — нормально. Ненормально — это когда третий начинает совать нос.
Для любви редкие встречи скорее праздник, чем помеха. Они подкармливают воображение. Чем реже человека видишь, тем проще его любить. Излишним общением можно только всё испортить.
Душа человеческая как яблоко – с одного конца растет, с другого ссыхается. В ней все, что угодно – и пропасти, и провалы, и старые шрамы. Она и всесильна, но она же и беспомощна, и наивна, и глупа. Иногда она движется вперед, иногда откатывается.
Я желаю от человечества только одного. Чтобы оно оставило в покое меня и всех, кто мне дорог. Я выхожу из человечества добровольно. Слабоумные ублюдки, которые изобретают ракеты, убивают детей и животных, рубят леса, выкачивают из земли ее недра, — мне не братья.
Самосохранение — это круг, который удерживает на плаву и позволяет подольше не расстаться с телесным мешком. Страх же — камень, тянущий на дно.
Ревность — это как жидкость для разжигания костров, которую покупает неопытные туристы. Когда человек начинает подливать ревность в огонь любви, значит огонь сам по себе уже едва горит. Или пламя не греет и хочется его усилить. В общем, что-то не в порядке.
Деньги — это самая тоскливая и одновременно самая вечная игра. В сущности, это прямая кишка человечества, в которую что ни кинь, все ей мало.
– Ау! О чём ты думаешь? – спросила Даф.
– Мечтаю, чтобы все мои враги набились в две машины, которые бы врезались в центре перекрестка. А я стояла бы на светофоре и ела мороженое с вишневым наполнителем!
– Сразу видно, что ты тёмная. Светлая мечтала бы не так. Она мечтала бы, чтобы её враги раскаялись и пришли к ней просить прощения! – сказала Даф.
– Ага! А потом уселись бы в две машины и врезались в центре перекрёстка! – мстительно закончила Улита.