Ей казалось, что она задохнется, голова ее раскалывалась от мыслей, которые она снова и снова гоняла по протоптанной дорожке, тщетно пытаясь разобраться в создавшемся положении. Она была душевно надломлена: ей казалось, что она, словно потерявшийся ребенок, забрела в некий страшный край, где нет ни одного знакомого столба или знака, который указывал бы дорогу.
Дитя мое, это очень плохо для женщины — познать самое страшное, потому что тогда она перестает вообще чего бы то ни было бояться. А это скверно, когда у женщины нет страха в душе. да, да, пятьдесят лет минуло с тех пор, но с той минуты я уже никогда не боялась никого и ничего, потому что самое страшное, что могло случиться со мной, уже случилось. И то, что я больше никогда не знала страха, принесло мне в жизни много бед. Бог предназначил женщине быть скромным, боязливым существом, а если женщина ничего не боится, в этом есть что-то противное природе... Нужно сохранить в себе способность чего-то бояться, Скарлетт... так же, как способность любить...
Её буквально распирало от желания рассказать об этом во всех подробностях, чтобы, напугав других, самой избавиться от страха. Хотелось описать свою храбрость и тем убедить самое себя, что она и в самом деле была храброй.
Правое Дело не представлялось ей священным, а война — чем-то возвышенным. Для нее это было нечто досадно вторгшееся в жизнь, стоившее много денег, бессмысленно сеявшее смерть и делавшее труднодоступным то, что услаждает бытие.
Скарлетт же обнаружила, что рюмочка чистого коньяку перед ужином очень помогает, а потом всегда можно пожевать кофе или прополоскать рот одеколоном, чтобы отбить запах. И почему это люди так нетерпимо относятся к женщинам, которые любят выпить, тогда как мужчины могут напиваться — да и напиваются — до бесчувствия, стоит им захотеть?! Иной раз, когда Фрэнк храпел с ней рядом, а от нее бежал сон и она ворочалась в постели, страшась бедности, опасаясь янки, тоскуя по Таре и страдая без Эшли, ей казалось, что она сошла бы с ума, если бы не коньяк. А как только приятное знакомое тепло разливалось по жилам, все беды начинали отступать. После трех рюмочек она уже могла сказать себе: «Я подумаю об этом завтра — тогда легче будет во всем разобраться».
Многие бедствия мира проистекали от войн. А потом, когда война кончалась, никто, в сущности, не мог толком объяснить, к чему все это было.
У всех был тощий кошелек, фамильная гордость и умение выстоять в самых тяжелых условиях.
— Сэр, вы не джентльмен, — отрезала она.
— Очень тонкое наблюдение, — весело заметил он. — Так же, как и вы, мисс, не леди.
Здесь же вслед за жарким летом наступила студеная зима, а в людях бурлила невиданная энергия и сила. Они отличались легким и веселым нравом, были добры, великодушны, любезны и в то же время необычайно упрямы, вспыльчивы и жизнестойки. На побережье мужчины гордились умением не утрачивать самообладания и хороших манер в любых обстоятельствах – будь то поединок или кровная месть, – тогда как здесь все проявляли необузданность и склонность к бешеным выходкам. Жизнь на побережье была окрашена в мягкие, ровные тона. Здесь она бурлила – молодая, неукрощенная, жадная.
У вас необыкновенно отвратительное свойство издеваться над благопристойностью, превращая её в непроходимую глупость.
Случалось, Фрэнк, тяжело вздыхая, думал, что вот поймал он тропическую птицу, которая вся — огонь и сверкание красок, тогда как его, наверное, вполне устроила бы обыкновенная курица.
Cлайд с цитатой