Мы – люди. Над нами не властны законы числа и пространства. Физик в своей мансарде, завершая расчёты, держит на кончике пера судьбу целого города. Больной раком, проснувшийся ночью, – средоточие человеческого страдания. Может быть, один шахтёр стоит того, чтобы погибла тысяча людей. Когда речь заходит о человеке, я отказываюсь от этой чудовищной арифметики. Пусть мне говорят: «Что значит какая то дюжина жертв по сравнению со всем населением? Что значит несколько сожжённых храмов, если город продолжает жить?… Где же террор в Барселоне?» Я отвергаю такие масштабы. Духовный мир человека недоступен складному метру.
Неужели вы не понимаете, что где-то мы сбились с пути? Человеческий муравейник стал богаче, чем прежде, у нас больше всяких благ и досуга, и всё же нам не хватает чего-то существенного, чему трудно подыскать определение.
Мы меньше ощущаем себя людьми, мы утратили какие-то таинственные привилегии.