На утро было утро, а я ещё был жив.
Вставать в 6 утра — безумие. Должно быть, у нее нервы не в порядке. Неудивительно, что она ни шиша не весит.
На утро было утро, а я ещё был жив.
Вставать в 6 утра — безумие. Должно быть, у нее нервы не в порядке. Неудивительно, что она ни шиша не весит.
Попробовал почистить зубы, но только блеванул ещё раз: от сладости зубной пасты вывернуло желудок.
— Ты болеешь. Мне уйти?
— Да нет, все нормально. Я всегда так просыпаюсь.
Конечно, ссоры будут всегда. Такова природа Женщины. Им нравится взаимный обмен грязным бельем, чуточку ора, немного драматизма. Затем — обмен заверениями.
Вставать в 6 утра — безумие. Должно быть, у нее нервы не в порядке. Неудивительно, что она ни шиша не весит.
В спальне у нас вокруг кровати стояла такая низенькая стеночка, перегораживавшая комнату. На ней располагались горшки, а в горшках располагалась герань. Когда мы с Джойс впервые легли в постель и заработали, я заметил, что половицы начали прогибаться и дрожать.
Затем – плюх.
– О-о! – сказал я.
– Ну что еще? – спросила Джойс. – Не останавливайся! Не останавливайся!
– Бэби, мне на задницу горшок герани свалился.
– Не останавливайся! Продолжай!
– Ладно, ладно!
Я снова расшуровался, все шло сносно, и тут – Ох, ***ь!
– Что такое? Что такое?
– Еще один горшок с геранью, бэби, трахнул меня по копчику, скатился в жопу и упал.
– К черту герань! Дальше! Дальше!
– А, ну ладно…
Через все наше упражнение горшки все падали и падали. Как ***аться под бомбежкой.
В некотором смысле, как бы я ни недолюбливал образование, оно помогает, когда смотришь в меню или ищешь работу — особенно когда смотришь в меню.
Я в этих горах — как в капкане. да ещё с двумя ненормальными бабами. Они отнимают всю радость у ***ли, болтая о ней постоянно. Мне тоже нравится ***стись, но ***ля ведь для меня — не религия. В ней чересчур много смешного и трагичного. Люди вообще толком не понимают, как с ней обращаться, поэтому превратили в игрушку. В игрушку, разрушающую их самих.
Мысль, как известно, творит реальность, и возможности иногда воплощаются в жизнь уже в силу того, что о них кто-то задумался.
— Я знаю, в чем твоя трагедия.
— Что ты имеешь в виду?
— У тебя большая ***а.
— Что?!
— Это не редкость. У тебя двое детей.
Со всеми остальными нами всё будет в порядке, пока бедняки не научатся делать атомные бомбы у себя в подвалах.