Хочешь, чтобы тебя слушали? Чтобы к тебе прислушивались?
Ловили каждое слово? Переглядывались — что он сказал? —
Хочешь? —
Иди в машинисты, води пригородные электрички, говори свысока, небрежно: Мичуринец, следующая Внуково.
Влюблённая беременная женщина…
Нет повести печальнее и гаже!
Бледнея от тоски и токсикоза,
Кружить по городу местами обитанья
Его, и вдруг увидеть, и бежать,
Бежать долой с — таких прекрасных! — глаз…
(Не падать же, ей-богу, на колени!)
И до утра рыданьями глухими
Тревожить гладь околоплодных вод...
С двадцатилетними играет в жмурки,
с тридцатилетними играет в прятки
любовь. Какие шелковые шкурки,
как правила просты, как взятки гладки!
Легко ли в тридцать пять проститься с нею?
Легко. Не потому, что много срама,
а потому, что места нет нежнее,
и розовей, и сокровенней шрама.
Я уже совсем большая,
мне уже совсем всё можно:
посещать любые фильмы,
покупать любые вина
и вступать в любые браки,
и влезать в любые драки,
и за всё перед народом
уголовно отвечать.
Пожалейте меня, люди
не управиться с правами!
Пожалейте меня, люди
запретите что-нибудь!
Нет любви? — Так сделаем её!
Сделали. Что дальше будем делать? -
Сделаем заботу, нежность, смелость,
ревность, пресыщение, враньё.
Люблю. И потому вольна
жить наизусть, ласкать с листа.
Душа легка, когда полна,
и тяжела, когда пуста.
Моя — легка. Не страшно ей
одной агонию плясать,
зане я родилась в твоей
рубашке. В ней и воскресать.
Сквозь наслоенья дней рождений
все лучше виден день рожденья.
Сквозь наслоенья наслаждений
все наслажденней наслажденье
вобрать и задержать в гортани
большой глоток дождя и дыма...
Чем ближе мы подходим к тайне,
тем легче мы проходим мимо.
Послали друг друга на фиг
и снова встретились там
и послали друг друга на фиг,
и шли туда по пятам
друг за другом, и встретились снова,
и послали, и за руку шли,
и в обнимку… Да что там на фиг —
я с тобой хоть на край земли!
Cлайд с цитатой