И пo вceм нoмepaм тeлeфoнoв зeмли
Mнe нe нaйти тeбя,
Ho чтo-тo мнe гoвopит:
«3вoни, звoни».
И пo вceм нoмepaм тeлeфoнoв зeмли
Mнe нe нaйти тeбя,
Ho чтo-тo мнe гoвopит:
«3вoни, звoни».
Ha oбoяx кapaндaшoм в мoём дoмe
Oтключённый дaвнo eё cтapый нoмep.
Люди, мaшины, oблaкa зaвиcли,
Bнимaтeльнo cлeдят зa xoдoм мoeй мыcли.
A hundred days had made me older since the last time that I saw your pretty face
A thousand lights had made me colder and I don’t think I can look at this the same
But all the miles had separate
They disappeared now when I’m dreaming of your face
В девятнадцать лет человек уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что если он обрел что-то, дороже чего для него нет в целом свете, скорей всего, это у него отберут. И в шестнадцать понимаешь, по правде говоря. Я постоянно думаю об этом.
Вот пережив всю боль разлуки,
Я повторяю тебе вновь,
Что нежность та была не дружба,
А настоящая любовь.
Бывает слово «ненавижу»
Звучит слабей, чем «не увижу».
Не взрыв, не выстрел, не гроза -
А белые, как смерть, глаза
И белый голос: не увижу.
Как в камень вмерзшая слеза.
Я скучаю по тебе...
И нет ничего прекрасней, чем знать,
Что где-то по мне скучаешь ты.
Деревья, очнувшись ото сна, будут перешептываться в сумраке и пить теплый ветер, напоенный влагой далекого Сириона. Но некому будет прийти в этот лес, чтобы танцевать с ней среди зарослей болиголова, говорить с ней о вещах простых и странных, смешных и страшных, охотиться в камышах у Эсгалдуина, любить ее на поляне в безлунную ночь... Обхватив руками серебристый тополь, чувствуя щекой и ладонями гладкость коры, она вспоминала, как странно сочеталась в его любви жажда обладать с желанием поклоняться. Как это пугало и захватывало... И как безнадежно это кончилось.
Разлука — сука, мы далеки друг от друга,
А время — карусель, лишь гонит нас по кругу.
И не зови меня другом, ведь ты мне не подруга,
Я кто-то больше для тебя, а ты моё чудо.
Ты как-то внезапно исчез
из памяти, будто и не был.
Шумел мелколиственный лес
над крышей соломенно-белой,
гудела весна в проводах,
журчали ручьи у дороги,
я ночь провела на ногах
в неясной и странной тревоге.
А утром в холодный родник
ногами босыми вступила,
умылась, и в тот же миг
тебя я забыла.