Карлос Кастанеда. Учение дона Хуана

Тот, кто однажды преодолел страх, свободен от него до конца своей жизни: ты обретаешь ясность мысли, и страху не остается места. С этого времени ты знаешь, чего ты хочешь, и знаешь, как этого добиться. Ты предвидишь, что нового даст тебе учение, все на свете ты воспринимаешь кристально ясно — ничто от тебя не сокрыто.

И тогда ты встречаешь своего второго врага — ясность. Ясность мысли, достигнутая с таким трудом, изгоняет страх; и она же ослепляет.

Ясность не позволяет человеку сомневаться в себе. Она убеждает его, что он может делать все что вздумается, поскольку все видит насквозь. Человек обретает отвагу, потому что ясно видит, и ни перед чем не останавливается, потому что видит ясно. Но все это — заблуждение и скрытое несовершенство.

Если человек доверится этому мнимому могуществу, значит, второй враг его победил и учение не пойдет ему на пользу. Он будет спешить, когда нужно выжидать, и медлить, когда следует торопиться. Он будет топтаться на одном месте до тех пор, пока вообще не утратит всякую способность учиться.

Ты должен сопротивляться ясности, используя ее лишь для того, чтобы видеть. Ты обязан терпеливо выжидать и тщательно все взвешивать, прежде чем сделать очередной шаг. А главное — понять, что твоя ясность близка к заблуждению, что никакая это не ясность, а шоры на глазах! Только осознав это, ты одолеешь своего второго врага и достигнешь такого состояния, когда уже никто и ничто не причинит тебе вреда. И это будет не заблуждение, не шоры на глазах, а подлинная сила.

10.00

Другие цитаты по теме

Человек идет к знанию так же, как он идет на войну — полностью пробужденный, полный страха, благоговения и безусловной решимости.

Когда человек начинает учиться, он никогда не имеет четкого представления о препятствиях. Его цель расплывчата, его намерение неустойчиво. Он ожидает вознаграждения, которого никогда не получит, потому что еще не подозревает о предстоящих испытаниях. Постепенно он начинает учиться — сначала понемногу, потом все успешней. И вскоре он приходит в смятение. То, что он узнает, никогда не совпадает с тем, что он себе рисовал, и его охватывает страх. Учение оказывается всегда не тем, чего от него ожидают.

Человек должен бросить вызов своим четырем извечным врагам и сразить их. Любой, кто победит их, становится человеком знания.

Сила — самый могущественный из четырех врагов. Самое простое, что можно теперь сделать, — это сдаться. В конце концов, такой человек неуязвим; он — господин и хозяин; он начинает с того, что идет на рассчитанный риск, а кончает тем, что устанавливает свои законы; он — властелин.

На этой стадии человек не замечает, как к нему подступает третий враг. И вдруг, сам того не понимая, проигрывает битву. Третий враг превращает его в жестокого и своевольного человека.

— Он что, теряет свою силу?

— Нет. Он никогда уже не потеряет ни силу, ни ясность.

— Чем же в таком случае он отличается от человека знания?

— Человек, побежденный силой, до самой смерти не узнает, как с ней обращаться. Сила — лишь бремя в его судьбе. Такой человек не имеет власти над собой и не знает, когда и как пользоваться своей силой.

— Как же победить третьего врага, дон Хуан?

— Человек должен восстать на него, понять, что сила, которую он якобы покорил, на самом деле ему не принадлежит. Он не должен расслабляться, осторожно и добросовестно относясь к тому, чему он научился. Если он поймет, что ясность и сила при отсутствии самоконтроля хуже, чем заблуждение, все снова будет в его руках. Он узнает, когда и как применять свою силу, и таким образом победит своего третьего врага.

Человек живет только для того, чтобы учиться, а чему он учится — хорошему или плохому — зависит лишь от его природы и от его судьбы.

— Вражда — это нормально. В ней нет ничего противоестественного, Уилл Генри. Разве антилопа — враг льва? Разве лоси или коровы испытывают враждебность к волку? Для Антропофагов мы не представляем из себя ничего кроме одного. Мы для них — мясо. Мы — добыча, а не враги. Нет, Уилл Генри, наш враг — это наш страх. Ослепляющий, безрассудный страх. Страх скрывает от нас истину и искривляет восприятие очевидного, такая это отрава. Страх ведёт нас к иррациональным предположениям и ложным выводам.

Когда видишь, что противник тебя боится, – дай страху взять над ним власть; дай ему время истомить твоего противника. Пусть страх станет ужасом: напуганный до ужаса человек становится врагом себе. Раньше или позже он, отчаявшись, бросается в безоглядную атаку. Это опасный момент, но обычно можно положиться на то, что напуганный человек совершит роковую для себя ошибку.

Обучение посредством разговоров не только пустая трата времени, но и редкая глупость.

Наш враг — это наш страх, наш враг — наше невежество, наш враг — тот, кто внушает нам ненависть ко всему непривычному, ибо рано или поздно эта ненависть обернется против нас и сокрушит нас…

— Разве это так ужасно быть боязливым человеком?

— Нет. Это не так, если ты бессмертен. Но если ты собираешься умереть, то у тебя нет времени для того, чтобы быть боязливым просто потому, что твоя боязливость заставляет тебя хвататься за что-либо такое, что существует только в твоих мыслях. Это убаюкивает тебя в то время, как все вокруг спит. Но затем страшный и волшебный мир разинет на тебя свой рот, как он откроет его на каждого из нас. И тогда ты поймешь, что твои проверенные пути совсем не являются проверенными. Быть боязливым не дает нам рассмотреть и использовать нашу судьбу, как судьбу людей.