Я никогда не был защитником Алиссы. Это она была моим.
Если нас убьют, я буду ***ец какая злая!
Я никогда не был защитником Алиссы. Это она была моим.
— А знаешь, почему я такая? Из-за тебя. Да, тебе плевать на меня. Тебе насрать с высокой...
— Чушь. Не насрать мне.
— Не стоить зачинать людей, если будешь потом бросать, потому что они всю жизнь будут считать, что сделали что-то не так.
— Ты видишь радиоактивные осадки, Джеймс?
— Нет... Солнце пытается пробиться.
— Слава богу, солнце не взорвали!
— О нет, дорогая, наука до этого ещё не доросла.
— На что похожи радиоактивные осадки, дорогой?
— Ну, не знаю. Директива правительства забыла упомянуть о том, как их распознать. Я думаю, они похожи на снег, только серее.
— Трава странного цвета...
— Да, заскочу завтра к мистеру Спонджу, нужно купить ещё семян.
— Может он закрыл магазин из-за бомбы?
— Что, старина Спондж? Хе-хе. Да он скорее умрет, нежели перестанет торговать!
Твоя мама, она… она была прекрасна. Но… совсем не той красотой, которая бросается в глаза. Есть многое, о чём никогда не расскажут старые фотографии. И в ней было столько страсти. В жизни, в любви…
Зигфрид однажды рассказывал мне, как целое утро потратил на то, чтобы вставить матку в анус, хотя обеспокоил его не сам этот факт, а то, что ему это почти удалось.
Надо бороться с системой. Иначе никак! Мы живем в дитчайшие ***анутые времена. Не забывай об этом.