Да ладно — ну, уснул вчера в опилках.
Да ладно — в челюсть врезали ногой.
Да ладно — потащили на носилках.
Скажи еще спасибо, что живой.
Да ладно — ну, уснул вчера в опилках.
Да ладно — в челюсть врезали ногой.
Да ладно — потащили на носилках.
Скажи еще спасибо, что живой.
Ну что ж такого, мучает саркома?
Ну что ж такого, начался запой.
Ну что ж такого, выгнали из дома?
Скажи еще спасибо, что живой.
Да, правда — тот, кто хочет, тот и может.
Да, правда — сам виновен, бог со мной!
Да, правда. Но одно меня тревожит —
Кому сказать спасибо, что живой?
Подумаешь — с женой не очень ладно,
Подумаешь — неважно с головой,
Подумаешь — ограбили в парадном, -
Скажи ещё спасибо, что — живой.
Рука упала в пропасть с дурацким криком «Пли!»
И залп мне выдал пропуск в ту сторону земли.
Но слышу: «Жив зараза. Тащите в медсанбат!
Расстреливать два раза уставы не велят».
А врач потом все цокал языком
И, удивляясь, пули удалял,
А я в бреду беседовал тайком
С тем пареньком, который не стрелял.
И огромный этап не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Здесь малина, братва, — оглушило малиновым звоном!
Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел.
Ну вот, исчезла дрожь в руках,
Теперь — наверх!
Ну вот, сорвался в пропасть страх -
Навек, навек.
Для остановки нет причин -
Иду, скользя,
И в мире нет таких вершин,
Что взять нельзя.
Наш батальон геройствовал в Крыму,
И я туда глюкозу посылал,
Чтоб было слаще воевать ему.
Кому? Тому, который не стрелял.
Когда срока огромные брели в этапы длинные.
Их брали в ночь зачатия, а многих даже ранее,
А вот живет же братия — моя честна компания.