... когда звуки повторяются достаточно часто, они превращаются в тишину.
Нервный срыв совсем необязательно бывает срывом, он может наступить так, что ты тихо и спокойно погружаешься в равнодушие.
... когда звуки повторяются достаточно часто, они превращаются в тишину.
Нервный срыв совсем необязательно бывает срывом, он может наступить так, что ты тихо и спокойно погружаешься в равнодушие.
Те ножи, которые у меня есть в доме, остры настолько, что годятся чтобы разрезать ими конверты. Отрезать кусочек ржаного хлеба-это для них уже почти непосильная задача. По мне, они и не должны быть острее. В противном случае в тяжелейшие дни я способна быстро прийти к мысли о том, что можно без всяких проблем встать в ванной перед зеркалом и перерезать себе горло. И тут-то как раз очень неплохо иметь дополнительные гарантии безопасности, вроде того, что надо сходить вниз к соседу и взять у него взаймы нож.
Меня всегда очаровывало то, с каким печальным бесстыдством датчане признают огромное расстояние, разделяющее их убеждения и их поступки.
Наше физическое существование ставит предел тому, насколько сильную боль может вынести душа.
— Я плохо вижу, — говорит он. — Кажется, у меня с-сотрясение мозга.
— Будем надеяться, — говорю я.
Его лицо освещается, как будто за застывшей лавой вспыхивает щепотка юмора и человечности. Окаменелое воспоминание пемзы о том времени, когда всё было горячим и движущимся.
Я никогда не верила в то, что люди могут быть холодны. Неестественны, возможно, но не холодны. Суть жизни-тепло. Даже ненависть-это тепло, только с обратным знаком. Теперь я понимаю, что ошибалась.
Когда моя мать не вернулась домой, я впервые задумалась над тем, что любое мгновение может стать последним. Нельзя, чтобы ты шёл просто ради того, чтобы переместиться из одного места в другое. Во время каждой прогулки надо идти так, словно это последнее, что у тебя осталось. Такое требование можно выдвинуть самому себе в качестве недостижимого идеала. Потом надо напоминать о нём каждый раз, когда в чём-нибудь халтуришь. У меня это случается по двести пятьдесят раз на дню.
— Слушай, как насчёт того, чтобы быстренько трахнуться?
Я раздумываю, не ослышалась ли я.
— Женщины от меня без ума.
В нём появилась какая-то бойкость и живость.
Я встаю. Надо избегать ситуаций, когда тебя могут удивить.
— Прекрасная идея, — говорю я. — Но давай отложим это до твоего дня рождения. Пятидесятилетия.