Неудовлетворённость мучительнее оттого, что гедонизм навязывают как норму.
Мы часто слышим: «Я ещё верю в великую любовь». Но верить надо в людей — уязвимых, несовершенных, а не в абстракцию, какой бы прекрасной она ни была. Любить любовь больше самих людей, значит витать в облаках.
Это и есть наш ад, оборотная сторона наших достижений: мы не можем влюбиться в человека, соответствующего уровню притязаний, — не потому, что вокруг одни посредственности, а потому, что притязания непомерны.
Вы готовы умереть за тех, кого любите? Я, прежде всего, готов с ними жить: проза повседневного бытия требует от нас постоянства, делая ненужными демонстративные жесты — исключительные, а значит, случайные.
Существуют разные способы преодолеть физическое влечение: демонизировать его в качестве греха, погасить аскезой или срубить под корень либерализацией нравов, сведя к разновидности «культурного отдыха».
Чем превосходит нас соперник — будь то мужчина или женщина? Его неоспоримое преимущество — новизна. Причина его неотразимости только в этом, а не в красоте или уме.
Разлюбить — значит покинуть все миры, которые воплощал любимый человек. И когда он уходит, вокруг нас, подобно призракам, продолжают вращаться открытые им планеты.
Интернет, мобильный телефон — средства выбраться из одиночества — служат прежде всего утверждению одиночества, делая его терпимым.
У старости есть свои удовольствия, не меньшие, чем удовольствия молодости. Старость находит удовлетворение в собственной совершенности. Она сбросила путы эгоизма. Душа, наконец-то ставшая свободной, радуется быстротечному мгновению, но не молит его помедлить.
Неограниченное удовлетворение всех желаний не способствует благоденствию, оно не может быть путем к счастью или даже получению максимума удовольствия.
Cлайд с цитатой