Я не умираю. Я уже мёртв. Я — безголовая курица, которая ещё не перестала бегать.
— Никакая другая раса во Вселенной не ходит в походы!
— Празднуйте свою уникальность!
Я не умираю. Я уже мёртв. Я — безголовая курица, которая ещё не перестала бегать.
— Никакая другая раса во Вселенной не ходит в походы!
— Празднуйте свою уникальность!
— А что, если у них не выйдет это остановить?
— Они остановят.
— Да, но если не выйдет?
— Тогда все кончено.
— Давайте все займёмся сексом.
— А я думал, что конец света хуже стать не может.
— Извини, Джек, я забыл, что после смерти ещё довольно долго пукают.
— Выпустите меня отсюда.
— Но когда-нибудь это прекратится. Я пукну в последний раз. Как же мне этого будет не хватать. И секса тоже.
— Надеюсь, больше секса, чем пуканья.
И вот что я сделала. В шахте старого Шанхая... Я вернула смерть в этот мир. Говорили, что это было как вздох. Единый вздох, обошедший весь мир... Последний вздох. Больше не было. Тогда мы попрощались со всеми. Папами и мамами, больными и старыми, друзьями и соседями, с людьми, с которыми когда-то встречались. С людьми, чьих имен мы так никогда и не узнали. Мы сказали прощайте им всем. В день, когда вернулась смерть.
Когда мне было лет пять или шесть, отец как-то рано вернулся с работы, и я поняла, что что-то не так. Я слышала голоса из кухни, поэтому приоткрыла дверь и... увидела его плачущим. Как оказалось, у него на работе пропали деньги, и в этом обвинили именно его. Поэтому я достала все свои карманные деньги и отдала ему в руки. Там и было-то всего 2,5 фунта... И он посмотрел на меня и сказал: «Не в деньгах дело, я не могу вынести, что кто-то считает меня нечестным человеком». И я всегда буду помнить этот момент. Всегда. Потому что впервые в жизни со мной говорили как со взрослой.
— Ты когда-нибудь ел инопланетное мясо?
— Да.
— И как оно тебе?
— Ему не понравилось.
Все мы, симпатяшечка, всего лишь вселенская шутка. Эволюционно-химическая случайность. И единственное утешение — это деньги!