В Южнорусском Овчарове есть уймища мест, где ваш телефон не покажет ни одного деления антенны. Сотовая связь есть везде, но — в этом и заключается трагический
комизм ситуации, — например, там, где берет «Мегафон», напрочь отсутствует сеть «Билайна», и вы вполне можете дождаться ишачьей пасхи возле чьего-нибудь
забора, не сумев докричаться до хозяев и дозвониться до друзей — ведь у вас «МТС», а забор, под которым вы умираете, входит в зону покрытия локального «Акоса».
— Дедушка нам с Петечкой странноватым показался, — говорит Марина Владимировна, — хотя грех говорить, конечно. Он ведь нас спас практически.
«Странноватым показался». Да тут половина деревни странноватых. Одна Суханка чего стоит: странноватый на странноватом сидит и странноватым погоняет. Всей улицей лакают средство для омывки автомобильных стекол и закусывают конфетами с кладбища. Благо оно у них под боком.
Чаще всего кладбищем пользуются жители улицы Суханова. Это потому, что они живут к нему ближе остальных. Могилы залезли бы и в суханские огороды, если б не дорога, отсекающая дерзкий некрополь от крайнего домика с зеленой крышей. Однако случается и так, что умирает кто-нибудь с дальних окраин деревни, хотя это почти нонсенс. Действительно: умереть на Восьмом Квартале считается так же нелепо, как, например, ходить за хлебом в Лёхин магазин «Лагуна», живя где-нибудь на Третьем Мысе. Если в Овчарове разносится слух о чьей-либо смерти, первым делом люди спрашивают, откуда покойник. Если с Суханки, никто не удивится (так и скажут: «А, с Суханки. Ну, тогда ясно»), а если с Третьего Мыса или с Восьмого Квартала, то незамедлительно переспрпереспросят: «Николай с Третьего Мыса умер?! Чего ради?!»
— Да нет, эта рация слабовата… не потянет. Так это в дивизии…
— Так вырви в дивизии! «Слабовата», «слабовата»… Достань сильную! Ты же связь, а не балалайка!
В наше море только в кроссовках заходить. Такое дело: колючие наросты устричных раковин больно впиваются в пятки, и нет никакой возможности терпеть эту рефлексотерапию, разве что просто не обращать на нее внимания, как это делает овчаровская детвора, или — тоже вариант — разрешить ей быть, как это делал один наш знакомый.
Тома, что случилось, что ты решил воспользоваться такой нелепой, громоздкой, обременительной и недружелюбной вещью, как телефон?
Она была не из тех, кто бросает дело из-за какого-то телефонного звонка. По ее виду можно было подумать, что телефон так и звонил без перерыва с того дня, как она стала взрослой.
Мало кто любит, когда на место отсутствующих соседей въезжают соседи присутствующие. Как будто прямо к тебе в огород приехали, да еще с бумагами, подтверждающими право ездить экскаватором по твоей моркови и смотреть на закат вместо тебя.
— Ольга Васильевна, можно вас? Там вам Захаров по городскому звонит, уже третий раз.
— А я думаю, что мне так легко живётся? Я, оказывается, телефон в машине забыла.
— Это Эльвира!
— Меня нет дома!
— Мы договаривались встретиться в воскресенье, почему ты не пришёл?
— Как я могу с тобой разговаривать, если меня нет?!
( — Барнаба, это Эльвира.
— Меня нет дома.
— Ты хотел пойти со мной танцевать, почему ты не пришел на свидание? Я тебя ждала!
— Раз меня нет дома, как я могу ответить?)
Например, мысль ≪окно≫ была зеленоватой с коричневыми прожилками, но звучала глухо и казалась вытянутой в длину. И наоборот: длинная сложная мысль ≪садимся в машину≫ выглядела как плоский квадрат, перечеркнутый по диагонали сиреневой змеей с сапфировыми глазами.
Cлайд с цитатой