Сорваться — эффектнее, чем устоять,
Разбить — романтичнее, чем уберечь.
Отречься — приятнее, чем настоять,
И самая легкая вещь — умереть.
Синее море, белая пена,
Бурных волн бесконечная смена…
Знаю — за той чертой,
За поволокою,
За волоокою далью далёкою, -
Знаю — за той чертой
Вечно чудесные,
Мне неизвестные
Страны лежат.
Мы только женщины — и, так сказать, «увы!»
А почему «увы»? Пора задеть причины.
«Вино и женщины» — так говорите вы,
Но мы не говорим: «Конфеты и мужчины».
Мы отличаем вас от груши, от халвы,
Мы как-то чувствуем, что люди — не ветчины,
Хотя, послушать вас, лишь тем и отличимы,
Что сроду на плечах не носим головы.
«Вино и женщины»? — Последуем отсель.
О женщина, возьми поваренную книжку,
Скажи: «Люблю тебя, как ягодный кисель,
Как рыбью голову! Как заячью лодыжку!
По сердцу ли тебе привязанность моя?
Ах, да! Ты не еда! Ты — человек! А я?»
Мне кажется порой, что умерли стихии -
Такие, как Земля, Огонь, Вода и Воздух.
А заменили их… какие-то другие -
Из приготовленных на беззаконных звёздах;
Что до сих пор трава, наш друг многовеко́вый,
Напрасной зеленью сияла перед нами;
Что кто-то изобрёл закон природы новый,
Повелевающий расти ей — вверх корнями!
И плакать буду я — счастливцам на потеху -
По истинным слезам и подлинному смеху.
— Нет! — сказала Ева. — Я упряма:
Я не выйду замуж за Адама!
— Но почему и отчего? -
Скажи мне, будь добра!
— Да он калека! — у него
Недостаёт ребра.
Бывало всякое... Сегодня ж -
На ловкачей дивись, Фемида;
Для них предательство — всего лишь
«Одно из мнений» индивида!
Брависсимо! Гляди, как ловко;
Предательство — всего лишь «мненье» — !
Измена — «выбор точки зренья» — !
Вредительство — «талант, сноровка»!..
А впрочем, радиоэлита
На стороне врага — открыто;
Всё меньше игр двойного спорта.
Скажите ж мне: с какой печали
Их «оппозицией» прозвали?
Не оппозиция, а КОНТРА!
Перед неграмотным блеск знаний обнаружить -
Вот грех! Божиться грех. Но грех божбу и слушать.
Грех клясться клятвою! (Особенно тогда,
Когда заранее решил её нарушить!)
Кухарка вышла замуж за компот,
Взял гусеницу в жёны огородник,
Грядущий день влюбился в прошлый год,
А виноваты — сводница и сводник.
У сводников — своих законов свод:
К бирюльке в плен идёт бирюк-работник,
Прилежницу всегда прельщает мот,
Но никогда негодницу негодник.
Всех сводят сводники: козла с капустой, сор
С отсутствием метлы, рубашку — с молью,
Огонь — с водой, пилу или топор -
С деревьями, шиш — с маслом, рану — с солью.
Но близок час расплаты; он придёт
И сводника... со своднею сведёт.
Мы капитаны, братья капитаны,
Мы в океан дорогу протоптали,
Но корабли, что следуют за нами,
Не встретят в море нашего следа.
Нам не пристали место или дата;
Мы просто были где-то и когда-то.
Но если мы от цели отступали, -
Мы не были нигде и никогда.
Что там злодеи, что там душегубцы,
Когда имеются... «свободолюбцы»?!
Макбет? Бог с ним! Макбетиха? Бог с ней!
Свободолюбцы будут пострашней.
Свободолюбцы порицают казни.
Они и так добьют кого хотят.
Милошевича там... Или Хусейна...
Или внучат Каддафи — арапчат...
Пуская слух, что монстра нет опасней
Арабов, сербов, русских и других -
Свободолюбцы очень любят казни.
Желают казней. И свершают их.
Той фразы вроде радовались блеску,
Что «высказаться вправе даже враг».
Но впопыхах забили Чаушеску,
Чтоб высказаться не успел никак.
«Свободолюбцы» над порабощеньем
Народов размышляют круглый год.
«Свободолюбцы» смотрят с восхищеньем,
Как чья-то кровь по лезвию течёт.
О чём вещает ритор выспренний,
Кумир кикимор?
Китайцы-де посноровистее,
Чем русаки, мол, -
— «сплошь неумелые, не быстрые,
Ленивцы, да при алкоголе...»
Свинья!
А кто тебе РОССИЮ ВЫСТРОИЛ?
Китайцы, что ли?!
Cлайд с цитатой