Лжи остерегайтесь, и пьянства, и блуда, от того ведь душа погибает и тело.
Лжѣ блюдися и пьяньства и блуда, в томъ бо душа погыбаеть и тѣло
Лжи остерегайтесь, и пьянства, и блуда, от того ведь душа погибает и тело.
Лжѣ блюдися и пьяньства и блуда, в томъ бо душа погыбаеть и тѣло
Не предполагать обмана, но сразу распознать таковой – разве не в этом мудрость?
Несправедливость достигается двумя способами: или насилием, или обманом.
Массовая культура всегда будет подменой культуры, и раньше или позже более разумные из тех, кому она была подсунута, обнаружат, что они были обмануты.
Лишь только однажды кто-нибудь даст ложную клятву, тому после верить не следует, хотя бы он клялся несколькими богами.
Для верности в мире нет места;
К обманам его будь готов.
Знай: мир наш – старуха-невеста
С несчётной толпой женихов.
Мерзость пред Господом — уста лживые, а говорящие истину благоугодны Ему.
Сколько звёзд на небе, столько обманов таит женское сердце.
— Представь, что за кроличьим племенем гонится один обобщённый удав. А до реки ещё осталось около ста прыжков. Так вот, имеет ли право вожак, чтобы взбодрить выбившихся из сил, воскликнуть: «Кролики, ещё одно усилие! До реки только двадцать прыжков!»?
— Я полагаю, имеет, — сказал Возжаждавший, стараясь представить всю эту картину, — потом, когда они спасутся, он им объяснит, в чём дело.
— Нет, — сказал Задумавшийся, — так ошибались все преобразователи. Ведь задача спасения кроликов бесконечна во времени. Перебежав реку, кролики получат только передышку. Наш обобщённый удав найдёт где-нибудь выше или ниже по течению переброшенное через реку бревно и будет продолжать преследование. Ведь удав у нас обобщённый, а любителей крольчатины всегда найдётся достаточно...
— Значит, я так думаю, надо сохранить право на ложь для самого лучшего случая?
— Нет, — сказал Задумавшийся, — такого права нет. Как бы ни были кролики благодарны своему вожаку за то, что он взбодрил их своей ложью, в сознании их навсегда останется, что он может солгать. Так что в следующий раз сигнал об опасности они будут воспринимать как сознательное преувеличение. Но и вожак, солгав во имя истины, уже предал истину, он её обесчестил. И насколько он её обесчестил, настолько он сам её не сможет уважать... Она его будет раздражать...
Ложь, повторенная сто раз, становится правдой.
Можно лгать в любви, в политике, в медицине можно обмануть людей, но в искусстве обмануть нельзя.