Жизнь человеческая — удивительная штука, ещё и не такие чудеса случаются.
Не следует судить о людях, не зная условий их жизни.
Жизнь человеческая — удивительная штука, ещё и не такие чудеса случаются.
«Однажды свинью резали. Меня тогда со двора прогнали, чтобы не смотрел».
Пауза. Добавляет.
«Лучше бы они меня прогнали, когда жизнь свою жили. На такое детям действительно смотреть нельзя».
Уладь все свои дела. Так, как если бы был совершенно уверен, что сегодня вечером тебе действительно предстоит умереть. Ну, или просто уехать навсегда. Тебе уже давно следовало заняться генеральной уборкой своей жизни. Человек, на чьей шее висит множество незаконченных дел, похож на пройдоху, который ходит, напялив на себя кучу чужих лоохи. Может быть, ему тепло и уютно, но вся эта куча тряпок затрудняет движения, а концы путаются под ногами. Так и упасть можно.
Утром, днем, даже вечером поливка цветов — обычное рутинное дело, зато ночью — почти приключение. Особенно для того, кому некуда торопиться.
Можно годами не выходить из дома, окружить себя надёжной охраной, а в один прекрасный день подавиться кусочком печенья и задохнуться... Все мы ложимся спать в обнимку с собственной смертью, просто люди редко об этом задумываются. Поэтому довайте договоримся — не огорчаться заранее.
Когда стоишь так близко от смерти, жизнь кажется по-настоящему великой драгоценностью. Даже чужая жизнь…
Все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на губах: Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее! В отчаянных поисках этой дурацкой несбыточной любви к себе мы проходим мимо великолепных вещей, которые вполне могли бы сбыться, в том числе и мимо настоящих чудес. Но нам не до них: мы слишком заняты поиском тех, кто нас оценит и полюбит…
— Жизнь — очень странная штука, — сказал он. — Но только с похмелья. Остальное преодолимо. Надо просто делать, что можешь. Ровно столько, сколько можешь. Даже когда не можешь почти ничего.
Если жизнь перестанет быть каждодневным сюрпризом, зачем, скажите на милость, она нужна?