Они входили, словно узники, которым только что объявили, что у палача появилось немного свободного времени и он отрубит еще несколько голов, прежде чем отправится домой пить чай.
Он молился. Он старался быть хорошим, чтобы она не пострадала за его ошибки. Он ходил по дому как можно тише и не кричал, когда играл в солдатики. Он придумал себе повседневные ритуалы и старался точно выполнять их, потому что в глубине души верил: судьба мамы связана с его поступками.
Не знаю, о чем он там думал, когда решил мимоходом поцеловать странную, вроде как мертвую женщину.
Он рассказывал им об историях и книгах, объяснял, что истории хотят быть рассказанными, а книги — прочитанными, что в книгах содержатся все необходимые сведения о жизни, о стране, про которую он написал, обо всех землях и государствах, которые они могут себе вообразить.
Одни дети понимали это, другие — нет.
Этот мир полон угроз и опасностей, Дэвид. Мы встречаем с открытым забралом тех, которые нам предназначены. Когда приходит время, надо делать выбор и действовать во имя великого блага, даже рискуя собой, но без нужды мы не отдаем свои жизни. У каждого из нас только одна жизнь, чтобы прожить или отдать ее. Разве в том состоит слава, чтобы потерять ее в безнадежной ситуации?
В одной истории принцесса, околдованная чарами колдуна, танцевала ночи напролет и спала все дни, но в конце не избавлялась от заклятия с помощью принца или умного слуги — нет, она просто умерла, чтобы вернуться в виде призрака и замучить колдуна так, что он кинулся в пылающую бездну и сгорел дотла.
С историями все по-другому: они оживают, лишь когда их рассказывают. Без человеческого голоса, читающего их вслух, без широко раскрытых глаз, бегущих по строкам при свете фонарика под одеялом, они не существуют в нашем мире. Они — как зерна в птичьем клюве, ожидающие возможности упасть в землю и прорасти. Или ноты, жаждущие инструмента, способного дать жизнь музыке. Они дремлют в надежде на случай, который пробудит их. Если кто-то их читает, они получают возможность пустить корни в воображении читателя и изменить его.
Истории в книгах не сравнятся с газетными историями. Истории из газет — как только что пойманная рыба, достойная внимания лишь до тех пор, пока она остается свежей, то есть совсем недолго.
Должно быть, с высоты Лондон смотрится как макет с игрушечными домиками и миниатюрными деревьями на крошечных улицах. Наверное, только так и можно швырять бомбы: притворяться, будто все ненастоящее, и когда внизу раздаются взрывы, никто не горит и не умирает.
Без результата ритуалы подобны бесконечному хождению зверя в клетке. Даже если сами они не являются признаком безумия, то, несомненно, ведут к нему.
Но еще страшнее смерть тех, кто рядом. Я не хотел их терять и тревожился о них, пока они были живы. Иногда я думаю, это страх потерять их не позволял мне почувствовать счастье от того, что они живы и со мной.
Cлайд с цитатой