— Ты что, хочешь повесить в доме эту мазню?
— Чем она тебе мешает?
— Она меня бесит! Изрубить её на куски!
— Не сметь! Он утверждает, что это работа Рембра́ндта.
— Кого?
— Ре́мбрандта.
— Враньё.
— Конечно враньё, но аукционеры предлагают за неё двадцать тысяч.
— Двадцать? Так продайте.
— Продать — значит признать, что это правда.
Вечер был лучше, чем я ожидала. Но я пойму, как к тебе отношусь, когда немножко протрезвею.
Мама, когда-то совершенно потрясенная ремонтом квартиры, долгое время после этого говорила: «Это было до ремонта» или «Это было уже после ремонта».
— Зачем ты к нему пошла?
— А кто ему строил глазки? И он с тебя глаз не спускал. Раз он не женат, смело окучивай!
— Джули, мне нравится мистер Делфино, честно, просто я еще не созрела для романа.
— Ой, вылезай из скорлупы! Скажи, когда у тебя в последний раз был секс?
— ...
— Сердишься, что спросила?
— Нет, стараюсь вспомнить.
Хотя немного жаль, что пропадает такая красота. Так что сперва отдайте платье, дорогуша.
— Как сказали бы здесь, это не первое ее родео.
— Да, — согласилась Ева. — Она не первый год в седле.
Написать хороший роман — это как нарисовать картину размером со стену кисточкой для ресниц.
— ... побаливает при езде и иногда немного при ходьбе, а так все в порядке.
— Я гей, если хочу посмотреть?
— Любопытный гей!
Мэтр все это время стоял рядом и с сосредоточенным видом листал свою книгу в синей бумажной обложке. Книга оказалась захватанной до невозможности – на многих листах виднелись сальные пятна и какие-то грязные отпечатки, краска местами потекла, и руны были подправлены от руки обычными чернилами. На полях пестрели пометки, отдельные слова были подчеркнуты, а одно заклинание так вовсе замарано крест-накрест, и рядом стояла категоричная резолюция: «Фигня!»
Cлайд с цитатой