Он только в пьяном виде скандалит, мол дескать: «Всех перережу! Всех перережу!» Кого перережет? Кого? И чем? У него ножичек то — нулевой номер. Вот такусенький. Только огурчики нарезать да помидорчики для закусочки. «Всем кровь пущу!» Ой, пугает только... Пугает. Он тихий парень, скромный
— Вениамин Борисович, я давно хотел у вас спросить — вы, вообще-то, на «гражданке» выпивали?
— Выпивал... парное молоко. Видите ли, Евгений Александрович, во всей этой хреновине меня интересует главным образом процесс.
— Как же вы лечитесь?
— Народная медицина. Тоску от сволочной нашей жизни хорошо снимает водка, похмелье от водки облегчает портвейн, сушнячок от портвейна лучше промочить пивом, ну а от пива лечатся, понятно, — водкой.
— Простите, почему в России культурные люди так много, много пьют?
— Холодно...
— Холодно? В Детройте тоже холодно.
— Внутри холодно, а не в Детройте...
Когда мне говорят, что пьют от отчаяния — это всё чушь собачья. Когда говорят — вот, пьёт с горя. Единственное горе, чаще всего, у того, кто пьёт — это то, что он пьёт. Другого горя никакого нет. Круговорот. Это закольцованная проблема.
— Зачем ты так много пьёшь?
— С научной целью. Есть такие вещества в мозге человеческом — эндорфины. Они вызывают ощущение счастья. В нормальных условиях организм их вырабатывает самостоятельно, а у меня — нет. Или мне счастья нужно больше, как, впрочем, и всему русскому народу.
— В одном кафе вздорный пьянчужка пристал к тихому алкоголику, чтобы тот с ним выпил. Но алкоголик не хочет с ним пить, он стесняется его.
— Почему?
— Потому что пьянчужка позорит занятие алкоголика. Настоящий алкоголик склонен к системе, а у пьянчужки нет системы. В целомудренном протесте алкоголика бездна юмора.
В прошлом году, в нашей стране, по причинам, связанным с употреблением алкоголя, почило более ста тысяч человек. Ваше здоровье!
Василий Игнатьевич, оставь. Ну что ты насел? Я же выпил. Нет, все народы мира должны с ним пить.
Любопытно, что Робинзону Крузо за все двадцать восемь лет жизни на его Острове Отчаяния ни разу не делается скучно. Да, поначалу он сетует на тяжесть и однообразие своих трудов, позднее признаёт, что очень устал, бродя по острову в поисках дикарей, жалуется, что нет трубок и поэтому он не может курить растущий на острове табак, называет первый год с Пятницей своим самым счастливым годом на острове. Но современная потребность в стимуляторах совершенно ему чужда. Возможно, самая поразительная деталь романа — то, что Робинзон растянул три бочонка рома на четверть века; я выпил бы весь ром за месяц, просто чтобы закрыть вопрос.
Cлайд с цитатой