Затянувшиеся страдания что-то меняют в человеке. Он уже не может не доверять простой радости.
Страсть — это идеальная среда, в которой человеческая душа проявляется во всей полноте и совершенстве.
Затянувшиеся страдания что-то меняют в человеке. Он уже не может не доверять простой радости.
Страсть — это идеальная среда, в которой человеческая душа проявляется во всей полноте и совершенстве.
Коль скоро ты приступаешь к работе, то, не отдаваясь делу полностью, тебе ничего не сделать по-настоящему.
— Никто не смеет мучить меня. Никому не позволено причинять мне боль.
— Кем не позволено?
— Мной. Если я так решила, то от своего решения никогда не отступлю.
Зачастую хорошие люди принимают страдания и смерть не потому, что кто-то испытывает их хорошие качества, а именно потому, что не оказывается никого и ничего, чтобы испытать их.
Говорят, что люди могут изменяться, но правда ли это? Если я захочу полететь, у меня вырастут крылья? Сильно сомневаюсь. Мы не меняем себя. Мы меняем этот мир.
— Я изменился.
— «Изменился» — это чушь. Люди лишь все больше становятся теми, кто они есть.
Поразительно, как сильно меняются люди. Например, в детстве я любила лошадей, «Лукуллов пир», Гусиный мыс и многое другое, но со временем на смену им пришли подруги, эсэмэски, сотовые телефоны, парни и шмотки. Довольно печально, если задуматься. Как будто в людях нет ничего постоянного. Как будто что-то рвется, когда тебе исполняется двенадцать, или тринадцать, или в каком там возрасте превращаешься из ребенка в подростка, после чего становишься совершенно другим человеком. Возможно, даже менее счастливым. Возможно, даже более плохим.
Бывает такое, что обратной стороной желания собственного счастья является желание страдания другому...