Всё, что мы видим и представляем себе — всего лишь сон в другом сне.
Пропадают ли у мёртвых веснушки, когда они лежат под землей?
Всё, что мы видим и представляем себе — всего лишь сон в другом сне.
Жизнь — штука жесткая... ей на нас плевать. Не то, чтоб она ненавидела нас... нет, но и любить нас она тоже не любит.
Иногда, особенно в последнее время, мне так хочется, чтобы мы вновь стали молодыми, когда все грязные карты, которые могла выбросить нам жизнь, ещё лежали в колоде.
Иногда, особенно в последнее время, мне так хочется, чтобы мы вновь стали молодыми, когда все грязные карты, которые могла выбросить нам жизнь, ещё лежали в колоде.
Говорят, вся жизнь — это сон, и к тому же скверный, жалкий, короткий сон, хотя ведь другой все равно не приснится.
Жизнь была колесом, которое непрерывно крутилось — и неизменно возвращалось к исходной точке.
Она погружается в сон. Реальности больше нет. Есть только мир сновидений, который становится для неё реальностью. Мир сновидений, похожих на те тревожные сны, которые она видела в детстве. Когда она бежала куда-то как будто сквозь дремучий лес или сумрачный лабиринт, а за спиной слышался топот копыт какого-то огромного зверя – страшного и безумного существа, которое догоняло её и в конце концов настигало, как бы она ни петляла и ни запутывала следы.
Разум бодрствующего человека воспринимает идею сна и сновидений. Но для спящего нет пробуждения от сна, нет реального, нет здравого смысла. Есть только один сумасшедший сон, исполненный кричащего страха.
Дэн вспомнил ещё один афоризм АА: «Мы не властны над людьми, местами и предметами». Как и в большинстве перлов алкашеской мудрости, в нём было семьдесят процентов правды и тридцать процентов фальшивого ободрения.