Раньше песик корку жрал, — нынче моське сливки жидки...
Человек ценен по сопротивлению своему силе жизни, — ежели не она его, а он её на свой лад крутит, — моё ему почтение!
Раньше песик корку жрал, — нынче моське сливки жидки...
Человек ценен по сопротивлению своему силе жизни, — ежели не она его, а он её на свой лад крутит, — моё ему почтение!
Судьба! (...) Она над жизнью — как рыбак над рекой: кинет в суету нашу крючок с приманкой, а человек сейчас — хвать за приманку жадным-то ртом... тут она ка-ак рванет свое удилище — ну, и бьется человек оземь, и сердце у него, глядишь, надорвано...
Живут тоже... а как? Лезут куда-то... Таракан ползет — и то знает, куда и зачем ему надо, а ты — что? Ты — куда?..
... не слушайте никого, кроме вашего сердца! Живите так, как оно вам подскажет. Люди ничего не знают, ничего не могут сказать верного... не слушайте их! (...) Жизнь строга... она хочет, чтоб все люди подчинялись ее требованиям, только очень сильные могут безнаказанно сопротивляться ей... Да и могут ли?
Сидит человек... не двигается... и грешит оттого, что скучно ему, делать нечего: машина за него делает все... труда ему нет, а без труда — гибель человеку! Он обзавелся машинами и думает — хорошо! Ан она, машина-то, — дьяволов капкан тебе! В труде для греха нет время, а при машине — свободно! От свободы гибнет человек, как червь, житель недр земных, гибнет на солнце... От свободы человек погибнет!
Нужно любить то, что делаешь, и тогда труд — даже самый грубый — возвышается до творчества.