Чем дольше живешь на одном месте, тем больше вещи и люди распоясываются, разлагаются и начинают смердить специально для вас.
Жить всухомятку — что за безумие! Жизнь — это школа, где классный надзиратель-тоска постоянно шпионит за тобой. Нужно любой ценою делать вид, что ты поглощен чем-то страшно интересным, иначе она насядет на тебя и выгрызет тебе мозг. Сутки, которые сводятся просто к двадцати четырем часам, совершенно невыносимы.
Вначале будет немножко лучше, конечно, потому что нужен какой-то срок, прежде чем люди познакомятся с вами, чтобы потом уже с разбегу начать вам гадить.
Люди держатся за свои пакостные воспоминания, за свои несчастья — их от этого не отвадить. Таким способом они заполняют свою душу. Несправедливость настоящего заставляет их во что бы то ни стало обмазывать дер***ом будущее. В глубине души они одинаково справедливы и подлы. Такова уж человеческая натура.
В конце концов, Лола просто блажила от счастья и оптимизма, как все, кто живет на солнечной стороне жизни, стороне привилегий, здоровья, надежности, и кому предстоит еще долго жить.
Воскресными вечерами распоясывается всё — страсти, беспокойство, нетерпение. На воскресную вахту заступает самолюбие, да еще в подпитии. После целого дня алкогольной свободы рабов начинает потряхивать, их трудно держать в узде, они фыркают, храпят и позвякивают цепями.
Немногие понимают, что дом — это великий символ. Мы живём в своём Я, а существование — это попытка перевести внутреннюю жизнь в физическую реальность, выразить её жестом и формой. Для понимающего человека дом, которым он владеет, — выражение его жизни. Если такой человек не строит, хотя и располагает средствами, значит, он ведёт не ту жизнь, которую хотел бы вести.
Из-за того, что каждый из нас живет в своем «подвале», мы лишаем себя возможности выйти на поверхность и построить общий дом.
Я начал сомневаться, бывают ли подлинно трусливые люди. По-моему, в любом человеке можно обнаружить нечто, ради чего он готов умереть — хоть сейчас и с охотой. Беда в том, что не всегда ему представляется случай умереть красиво, случай, который устраивал бы его. Вот он и умирает как придется и где попало. А для всех на земле остается нереабилитированным трусом и подлецом, вот и все. Нет, трусость — это только видимость.
Лучше не строить иллюзий: людям нечего сказать друг другу, они говорят только о себе и своих горестях, это бесспорно. Каждый — о себе, земля — обо всех. Люди силятся свалить свое горе на другого, даже когда приходит любовь, но и тогда им это не удается: горе сполна остается при них, и они начинают все сначала, еще раз пытаясь переложить его на чужие плечи.
Cлайд с цитатой