Всё-таки истинные литераторы не прозаики, а поэты. Во-первых, поэт обходится гораздо меньшим количеством слов, а стало быть, удельный вес и смысл каждой буквы во много раз больше. А во-вторых, для того чтобы оценить гений иноязычного стихотворца, необходимо сначала в совершенстве овладеть его языком, то есть изучить сложнейший, многокомпонентный код; иначе придётся верить на слово чужеземцам.
Благородный муж помнит: достоинство не в том, что с тобой происходит, а в том, как ты себя ведёшь!
Клише, составленное из книг и фильмов, так прочно, что никакие сведения, полученные позднее, и даже личное знакомство с реальной Францией уже не способны этот образ изменить или хотя бы существенно дополнить. А главное, не хочется его менять. Настоящая, а не книжная Франция — такая же скучная, прозаическая страна, как все страны на свете; её обитатели больше всего интересуются не любовью, приключениями и мистикой, а налогами, недвижимостью и ценами на бензин.
... Франция кладбища Пер-Лашез выглядит вполне живой и полной энергии. Может быть, дело в том, что это главный некрополь страны, а подобное место подобно фильтру: всё лишнее, примесное, несущественное уходит в землю; остаётся сухой остаток, формула национального своеобразия.
Через три дня меня расстреляют солдаты Господа.
Смерть — не оправдание для неподобающего поведения.
Если день, погода и ваше душевное состояние окажутся в гармонии с антуражем, вы ощутите себя частицей того, что было прежде, и того, что будет потом. И, может быть, услышите голос, который шепнёт вам: «Рождение и смерть — это не стены, а двери».
«Спасибо» женщина говорит. Мужчина «спасибо» не говорит. Мужчина «спасибо» делает.
Все мужчины в любви трусы, душу свою берегут, прячут. Баба если уж полюбила, ей все нипочём, душа – не душа. Я про свою ни разу и не вспомнила, расплаты не устрашилась. Одного лишь сердца слушалась. А как откинулась, тело своё постылое, безобразное покинула, за всё ответить пришлось.
Мне, как и другим беллетристам, не раз случалось испытывать пугающее, но в то же время приятное потрясение, когда вымысел мистическим образом вторгается в реальность: встретишь человека с только что выдуманной тобой, совершенно небывалой фамилией, или в жизни произойдёт то, что ты описал в романе, или сам угодишь в литературную, тобою же самим спроектированную ситуацию. Это нормально, месть профессии, главный фокус которой — как можно правдоподобней врать о том, что могло бы случиться, но чего на самом деле не было.
Смерть — не оправдание для неподобающего поведения.
Cлайд с цитатой