... Главное захотеть узнать, ибо захотев — узнаешь...
Иногда все так надоедает, что хочется умереть. Иногда все так удивительно, что хочется жить вечно.
... Главное захотеть узнать, ибо захотев — узнаешь...
Иногда все так надоедает, что хочется умереть. Иногда все так удивительно, что хочется жить вечно.
Скорость, с которой все вокруг нас меняется, вызывает чувство незащищенности и одиночества.
Внутри каждого из нас, в самой глубине души, гнездится слабое, дрожащее нечто, которое нуждается в заботе и любви. И время от времени нужно плакать, потому что слезы — это признак того, что сердце все еще не зачерствело, что мы все еще способны любить.
— Так что это была за вспышка, Ёшио? — повторила я, сгорая от любопытства.
— Только ты не смейся, ладно?
— Не буду смеяться. Обещаю.
— Когда Сасэко начала петь, отовсюду на ее пение слетелись духи. Бесчисленное количество. Миллионы, а может быть, миллиарды, — брат посмотрел на меня расширившимися глазами. — Они собрались вместе, и тогда вдруг все вспыхнуло! И я увидел!!
— Что?
— Вечность, — торжественно сказал брат.
— Ясно, — ответила я.
Мне неприятна мысль, что люди готовы пожертвовать горами, лесом и запахом моря только ради того, чтобы у Токио был еще один богатый пригород.
Ночная кухня — это территория окончательного и бесповоротного паралича мыслей. Ни в коем случае нельзя оставаться в таком месте надолго. Ни в коем случае нельзя заставлять своих жен и матерей проживать жизнь на кухне. Здесь зарождается не только вкусный суп, но и бытовое пьянство и даже позывы к убийству. Кухня — это глобально: это таинственное место, управляющее жизнью всего дома.
Мама была слишком ярким маяком, отчего мы — корабли, плывущие мимо, — ослепленные ее сиянием, все как один сбивались с курса и были обречены на необычную судьбу.
Интересно, почему люди так озабочены жизнью других? Ведь ясно же, что сделать ничего нельзя!