— Когда я начну совсем загибаться от рака.
— Рак это скучно.
— Когда я начну совсем загибаться от рака.
— Рак это скучно.
— Как будто вселенная показала мне большущий фак!
— Нужен ты вселенной…
— «Почему я?» Всю жизнь убеждал пациентов: «Не мучьтесь, это вопрос без ответа».
— Мудро.
— Жестоко! Они просто пытались понять, что происходит, а я им: «Плевать! Забейте!» Нет бы, прожить жизнь как ты, прагматичной, эгоцентричной, самовлюблённой скотиной, которая отравляет жизнь всем и вся.
— У тебя всё равно был бы рак.
— Да! Но я бы хоть знал, что заслужил его.
— Не хочешь ты умирать.
— Само собой не хочу.
— Ну так борись!
— Боролся! Пытался.
— Один раз. С раком смириться нельзя.
— Можно и нужно. Мне осталось пять месяцев. А из-за тебя я прохожу всё это в одиночку.
— Что?
— Ничего.
— Но что-то ведь есть!
— Нет.
— Хаус, в списках твоих характеристик никогда не было скрытности!
— Ладно... я увидел кое-что в холодильнике... Конец ваших отношений!
— Я понял, что мы можем подружиться [с Чейзом и Форманом]...
— Серьезно?
— ... и тут я протрезвел.
— Она не бросит Марка в середине реабилитации. Слишком много вины.
— Тебя она бросила...
— Стоит мне провести время с кем-то ещё, и ты задолбаешь и меня, и этого беднягу.
— И что? Разве это не весело?
— Пятый уровень счастья — творчество. Влияние на жизни других…
— Шестой уровень — героин, а седьмой будет, когда ты уйдешь.
— Привет! Сыграем?
— Не могу. Иду рушить браки.
— Ладно...
— Ладно как пассивно-агрессивное проявление реверсивности или депрессивной обреченности?
— Ладно — в смысле я передумал.