И всё же иногда хочется, чтобы в твою силу кто-то поверил.
Что ж, кажется, у нас есть подопытный, сомнительно-египетского происхождения, который в какой-то момент своей жизни решил заточить себе зубы, покрыться иероглифами и развить панцирь.
И всё же иногда хочется, чтобы в твою силу кто-то поверил.
Что ж, кажется, у нас есть подопытный, сомнительно-египетского происхождения, который в какой-то момент своей жизни решил заточить себе зубы, покрыться иероглифами и развить панцирь.
— Поэты пишут о смерти как о чём-то безмятежном. Интересно, так ли это на самом деле? Ведь смерть — это же конец всему.
— Но разве это конец? Может, это лишь переход, движение к чему-то иному.
— К небесам?
— Кто знает. Некоторые вещи нам не дано познать, по крайней мере до самой смерти.
— Поэты пишут о смерти как о чём-то безмятежном. Интересно, так ли это на самом деле? Ведь смерть — это же конец всему.
— Но разве это конец? Может, это лишь переход, движение к чему-то иному.
— К небесам?
— Кто знает. Некоторые вещи нам не дано познать, по крайней мере до самой смерти.
В дальнейшем ты узнаешь, что каждому из нас есть чего стыдиться. Грехов, которые мы совершили.
Когда вы трансформируете жизнь, вы создаёте новую. Что бы ни случилось с тем созданием, теперь мы за него в ответе, теперь это наше бремя, каждое действие связывает нас ещё сильнее. Эта связь вечна.
Я верю, что есть место между раем и адом, между живыми и мёртвыми. Прекрасное место вечного перерождения, быть может, даже спасение. Верите ли вы в такое место? Вот только, чтобы попасть туда, придётся заплатить. Всё имеет свою цену.