Где бы розу поалее
для букета мне сыскать?
Девушку, что всех милее,
в светлой липовой аллее
я хотел бы повстречать.
Где бы розу поалее
для букета мне сыскать?
Девушку, что всех милее,
в светлой липовой аллее
я хотел бы повстречать.
Затем: страданье длится слишком долго
и слишком тяжело для нас, страданье
от лжелюбви, кивающей на давность
привычки называться правом и
расти в ботву из всей неправоты.
Где, у кого есть право на владенье?
Владенье тем, что и себя не держит,
что лишь себя, подхватывая, ловит,
отбрасывая, как ребенок мяч.
И как не может флотоводец Нику
к форштевню прикрепить насильно, если
своя же собственная легкокрылость
её уносит в светлый ветер моря, -
так женщину никто не призовет,
когда она, не видя нас, уходит
по узенькой полоске жизни, как
сквозь чудо, — и уходит без опаски:
ведь страсть — она не долг и не вина.
Вина — предать свой труд, себя, вина -
в любви не умножать ничьей свободы
своей свободой, что с трудом обрёл.
И нам дано, где любим, только это:
друг друга отпустить; мы держим то,
что нам само упало, ни за что.
Жила без ласки, без привета -
так, видно, было суждено...
Вдруг хлынуло потоком света, -
любовь ли, нет ли — всё равно.
Потом ушло, — она осталась, -
глядит на пруд перед собой...
Как сон, всё это начиналось
и обернулось вдруг судьбой.
Любить другого, возможно, это самое трудное на свете, вся остальная работа в нашей жизни — лишь приготовление к этому.
Нам было весело когда-то
бродить вдоль берега реки,
где таяли в лучах заката
двойною тенью мотыльки.
Как пришла любовь к тебе? Солнца лучом?
Или яблони цветом? Иль летним дождем?
Или молитвой? Ответь же!
Она с неба зарницей счастья сошла,
и, сложив два светлых своих крыла,
прильнула к душе расцветшей...
Как приходит любовь в свой срок?
Приходит как солнце, как яркий цветок
или молитвой сущей?
С неба сияла, как счастье ясна,
и расправила крылья она
у моей души цветущей...
Что случилось, не знаю пока...
Не знаю, что счастье такое;
сердце бесится, как хмельное,
и как песня — моя тоска.
У девчонки прядки горят
ярче солнца или короны,
и глаза у неё от Мадонны
и сегодня чудо творят.
В саду мы погрузились в думы,
и сумраком обвил нас хмель,
а наверху, гудя угрюмо,
запутывался в листьях шмель.
Тебе вплетала блики пышно,
как ленты, в волосы лоза,
и я лишь раз шепнул чуть слышно:
«Какие у тебя глаза!»
Любовь — это два одиночества, которые приветствуют друг друга, соприкасаются и защищают друг друга.
Любовь есть... высокое побуждение индивидуума к росту и зрелости, к тому, чтобы стать чем-то внутри себя, стать неким миром, стать миром внутри себя ради другого. Это великое, почти непомерное требование, нечто такое, что избирает нас и призывает к великому. Любовь заключается в том, что двое уединяются для того, чтобы защищать, поддерживать и радоваться друг другу.
Ты будешь думать, что я жестока, самолюбива. Да, это верно, но таково уж свойство любви: чем она жарче, тем эгоистичнее. Ты не представляешь, до чего я ревнива. Ты полюбишь меня и пойдешь со мной до самой смерти. Можешь меня возненавидеть, но все-таки ты пойдешь со мной, и будешь ненавидеть и в смерти, и потом, за гробом.