— Ты же сказала, что не вернешься туда?
— Да, я до умопомрачения боюсь этого места, но я тысячу адов готова пройти ради сына.
— Ты же сказала, что не вернешься туда?
— Да, я до умопомрачения боюсь этого места, но я тысячу адов готова пройти ради сына.
– Что это?
– Это типа денег. Люди используют это, чтобы покупать то, что им не по карману.
– Жаль, я узнала это, уже поев из мусорок на улице.
— Видишь ли, дело в том, что я не обязан слушать твои приказы, после того, как ты отрекся от престола. Так что, слава королю Чарли! Он будет адским правителем. Каламбур намеренный. Я слеплю из него все, что захочу. Должен признать, что ты был царем эгоистичным, заграбастал все земли себе...
— Верни мне сына!
— Только через мой труп. Ах да, я уже мертв, так что придется быть креативнее.
— Ну, все, готов?.. Я не могу, давай ты!
— Нет-нет-нет, ты убиваешь, я возвращаю.
— Но ты врач!
— А ты демон из ада!
— Да, Господи Боже! [Бьет себя дефибриллятором]
— Как насчет правды?
— Во время своей мини-смерти Шарлотта попала в ад, Форест преследовал ее там, а теперь снится ей. Еще там участвует Дэн, так что все плохо.
— Ну это точно вздор!
— Не волнуйся, детектив мне не поверит. Видишь, классические мы.
— Аменадиль, ты идешь?
— Нет, мама, я помогу. Хлоя этого заслуживает.
— Это самый безумный план на свете. Я в деле.
— Доктор, у тебя, наверное, найдется разумный совет?
— Он же дьявол. С тех пор, как я это узнала — все разумное улетучилось.
— Ты злорадствовать пришла?
— Проверить, как устроилась верховная богиня.
— Я бы пока праздничный фестиваль устраивать не стала. Я не позволю этой куриной запеканке одолеть меня.
— Оно повторяется, снова и снова. Я будто в аду.
— Только без «будто».
— Что это такое?
— Это пытки, на которые ты сам себя обрек. Вина — это топливо, плюс немного таланта, чтобы было веселей.
— Пожалуйста, мне надо выбраться отсюда, как мне выбраться?
— Очень просто — никак. Пока ты не поверишь, что заслужил это. А я еще не видел, чтобы кому-нибудь это удавалось.
— Ради кого попало я бы в драку не полезла! Ну ладно, полезла бы. Но в этот раз, это было... приятнее.
— Это какие-то извращенные извинения?
— Я никогда не извиняюсь. Но мне больше не хочется тебя убить.
— Как книга должна зажечь меч?
— Может, это инструкция?
— На неизвестном мне, древнем языке! Чудесно! Держи.
— Что? Я тоже не могу это прочесть.
— Но ты говоришь на всех языках.
— Говорю, а не читаю. Язык мне всегда пригождался больше книг.