Пишу в ночи, но скоро уж рассвет,
Я ночь ждала, когда исчезнет свет,
Чтоб строки наполняя правдой сна,
В кромешной тьме словам была верна...
Пуще, пуще, ветер, вей,
Пуще тучи собирай,
Гром небесный поскорей
Разразись и оживай.
Бури темная краса
Появись, нарушь покой,
В воздух страстная гроза
Молнию вонзай стрелой.
Морем небо разливай,
Разливай на край земли,
Да огнями зажигай
Думы резвые мои.
Громче, громче, ветер, пой
Песню дивную со мной.
Молчи и слушай и смотри,
там, видишь, весть за перекрестком,
движенье бабочек внутри
почувствуешь, ведь это просто.
Найдет ли туча иль гроза,
держи свой сад еще открытым,
веками прятаться нельзя,
И новое давно забыто.
Наступит полночь в тишине,
ты набери в ладошку звезды,
купайся в лунном серебре,
ко сну не возвращайся поздно.
Плети из трав венки полей,
и мак вплети, как чьи-то души,
росу пречистую испей,
молчи, смотри, и просто слушай...
— Она никогда бы не смогла остановиться, если бы начала писать вам, — сказал я. — Тем, что она вам ничего не написала, она сказала вам больше любых слов.
Ты письмо моё, милый, не комкай.
До конца его, друг, прочти.
Надоело мне быть незнакомкой,
Быть чужой на твоём пути.
Не гляди так, не хмурься гневно.
Я любимая, я твоя.
Не пастушка, не королевна
И уже не монашенка я —
В этом сером, будничном платье,
На стоптанных каблуках…
Но, как прежде, жгуче объятье,
Тот же страх в огромных глазах.
Ты письмо моё, милый, не комкай,
Не плачь о заветной лжи,
Ты его в твоей бедной котомке
На самое дно положи.
... И с этого неотправленного письма начались многие беды в ее жизни... Впрочем, только ли беды? Ведь вместе с бедами незаметно подкралась и любовь — такая странная, порой похожая на ненависть, изгоняемая, истребляемая, но все равно неодолимая, опалившая душу огнем...
Осыпай... Осыпай цветами…
Чтоб могла ими тихо укрыться
в чистом поле, как в светлом храме,
чтоб ромашка полынь и душица
стали мне подвенечным шелком.
Чтоб навеки была обрученной
только с верным бродягой-волком
и любовью его обреченной…
Ах, милый друг,
в порочный круг
ступаем мы, когда прекрасно,
и если вдруг
нет рядом рук,
что нас поддержат, то опасно
средь райских мук
услышать звук
песней запретам не подвластным.
А мне б влюбиться,
Не мимоходом,
Но что ни рыцарь,
То с хороводом.
Но что ни рыцарь,
То снова с дамой,
А мне б влюбиться
Без пышной драмы.
Хорошо у меня во мраке,
И блестит острие меча,
Я сегодня собрала маки,
Чтоб приветствовать палача.
Здавствуй милый палач из бездны,
Я тебя околдую сном,
Ты всегда был со мной любезный,
Мы с тобою друг друга поймем.
Ты скажи мне, дружок молчаливый,
Перед смертью, что люди кричат?
Может есть кто из них счастливый?
Иль смиренный, как сто ягнят?
Что важнее всего для жизни,
Если ими владеет страх?
А давай мы споем им тризны,
Как когда-то учил монах.
И вина изопьем с бокала,
Виноватым — один глоток,
Ты прости, я святою не стала,
Да к тому же и ты не Бог.
Хорошо тут у нас во мраке,
И блестит острие меча,
Я не зря приходила на плаху,
Просто я влюблена в палача.
Наступит полночь в тишине,
ты набери в ладошку звезды,
купайся в лунном серебре,
ко сну не возвращайся поздно.
Плети из трав венки полей,
и мак вплети, как чьи-то души,
росу пречистую испей,
молчи, смотри и просто слушай...
Cлайд с цитатой