Весною порядком отвыкший от пенья птиц
слух мужчины приветствует женский щебет.
Весною порядком отвыкший от пенья птиц
слух мужчины приветствует женский щебет.
Миновала зима. Весна
ещё далека. В саду
ещё не всплыли со дна
три вершины в пруду.
Но слишком тревожный взгляд
словно паучью нить
тянет к небу собрат
тех, кто успели сгнить.
Там небесный конвой
в зоне тёмных аллей
залил всё синевой
кроме двух снегирей.
Когда так много позади
всего, в особенности — горя,
поддержки чьей-нибудь не жди,
сядь в поезд, высадись у моря.
Оно обширнее. Оно
и глубже. Это превосходство —
не слишком радостное. Но
уж если чувствовать сиротство,
то лучше в тех местах, чей вид
волнует, нежели язвит.
Старение! Здравствуй, моё старение!
Крови медленное струение.
Некогда стройное ног строение
мучает зрение.
О новый месяц, новый государь,
так ищешь ты к себе расположенья,
так ты бываешь щедр на одолженья,
к амнистиям склоняя календарь.
Да, выручишь ты реки из оков,
приблизишь ты любое отдаленье,
безумному даруешь просветленье
и исцелишь недуги стариков.
Так всегда бывает весной: посмотри как прекрасен мир! В такое время мне бывает жаль, что я не родился бабочкой... или цветком...
Литература в конечном счете есть хроника того, как накапливаются неприятности и как человек противостоит им.
Ночь скрадывала ставшие знакомыми очертания улицы. Воздух был влажным и прохладным, но уже нес с собою обещание скорого тепла. Джин любила летние ночи именно за то, что они были теплыми. Весенние ночи она любила за то, что они были полны обещаний. Они обещали лето, стрекот цикад, звезды над головой, благословенную прохладу после наполненного зноем дня. И сердце могло радостно биться, убаюканное верой в лето.
Ищи, ищи неславного венка,
затем, что мы становимся любыми,
все менее заносчивы пока
и потому все более любимы.