У чувака пошла кровь из носа и он просит тридцатку?
— И как вам, хорошо живется за чужой счет?
— Чё?
— Вас совсем не смущает, что вы живете за счет других и совесть вас совсем не беспокоит?
— Нет, спасибо. А вас?
У чувака пошла кровь из носа и он просит тридцатку?
— И как вам, хорошо живется за чужой счет?
— Чё?
— Вас совсем не смущает, что вы живете за счет других и совесть вас совсем не беспокоит?
— Нет, спасибо. А вас?
— Эй, тебя стучаться не учили?!
— Ты рисуешь?!
— Всё, пока!
— Чё, серьезно?! Ты рисуешь?! А читать уже научился?
— Она что, вас не вштырила по телефону?
— Нет, вштырила.
— И все?
— Сильно вштырила.
— Вы любите живопись?
— Да, очень. Люблю Рафаэля.
— А мне больше нравятся другие черепашки-ниндзя.
— Доброе утро. Как дела? Я тебе не помешал, случайно?! Хочешь кофе? Ну-ка, иди сюда! Сюда-сюда! Читай. Читай!!
— Просьба... не... парковаться...
— Громче читай!
— Просьба не парковаться.
— Дальше! Всё читай!
— Частная территория.
— Вот теперь вникай-вникай-вникай! [тычет носом в знак, запрещающий парковку] И вали отсюда!!!
Искусствоведы — самые бездарные люди на свете. Вернее, самые опустошенные. Общение с большим искусством требует больших затрат души, Джордж. И на собственное действие, на строительство собственной жизни сил не остается. Можно либо действовать, либо впитывать и ощущать.
Ценность искусства легко поставить под сомнение. Предположим, горит Лувр. В объятом пламенем зале две вещи — Мона Лиза и случайно забравшаяся сюда уличная кошка. А у вас есть время только на то, чтобы спасти что-то одно. Что вы выберете? Помню, когда мне было около двадцати, мы часто обсуждали с парнями эту ситуацию за хорошим косяком и стаканом вина. Только я не помню, что мы решили.
— Это что было?
— О, ерунда — дыра в фюзеляже. Теперь никому из нас не спастись.
— Так, Филипп, если что-то не так — скажите.
— Рад был познакомиться...
Лучшее искусство порождается болью. У меня хватит боли на десяток отличных фильмов. Только выпишите мне чек, чёрт побери!