Я думаю для мужчин любовь — это вожделение и восторг; смешанные в равных долях. Восторг часть женщин понимает. Насчёт вожделения... им кажется, что понимают.
Дотянуться друг до друга они не могли, но тронуть за душу было им по силам.
Я думаю для мужчин любовь — это вожделение и восторг; смешанные в равных долях. Восторг часть женщин понимает. Насчёт вожделения... им кажется, что понимают.
Отчего-то именно в возможности вести себя по-дикарски мужчины находили особенное удовольствие. Когда задумаешься о таком, кажется просто неслыханным чудом, что женщины вообще способны любить лучших из них, не говоря уже об остальных.
Кому-то не хватает одной женщины, и он переключается на пятую, десятую. А другому не хватает жизни, чтобы любить одну-единственную.
Этим вечером ее красота поразила его — эта сила, эта трагичность, эта щемящая беззащитность. Но они сошлись словно животные, а не как люди. Даже когда их тела слились воедино, они ничего не давали от себя друг другу, и, в конце концов, он мог использовать ее точно так же, как она использовала его, — безлично. Но этого не произошло.
— Ну, втюриться-то можно и в того, кого не одобряешь. Ему кажется, что мой образ жизни достоин порицания. Он осуждает меня за коктейли, цвет лица, друзей, разговоры. Но в то же время он не в силах противиться моим чарам. Мне кажется, его не оставляет надежда перевоспитать меня.
— Я вам нравлюсь. Вы желаете обладать мной. Немедленно. Но мешает ограничение: мораль, сомнение в моем согласии, уголовная ответственность за насилие… Допустим, все ограничения сняты. Допустим, вы повалили меня на пол и
достигли цели. Будете ли вы счастливы?
– Да что вы такое говорите? Разумеется, нет!
– Ответ принят. Вы будете удовлетворены. А счастливы вы сейчас. В эту самую минуту. Из-за ограничений. Превращающих в счастье каждую поблажку.
Женщины — это лакмусовые бумажки джентльменов. Они проявляют в них все самое лучшее или все самое... «скрытое». Рядом с дамой своего сердца мужчина готов бриться чаще, приносить деньги в семью и поздравлять тещу на день рождения.