Анастасия Машевская. Госпожа ворон

Дан любил чернявеньких.

И рыжих тоже.

И светленьких – очень сильно.

Дан любил всех женщин, особенно тех, чьи бедра напоминали ему о всеобщем мужском счастье. Тех, чьи ямочки на спине становились чуть глубже, если слегка надавить на ягодицы, и сводили с ума. Тех, чья нежная кожа казалась легкой простыней из прохладного мирассийского шелка. И когда его огрубевшие пальцы осторожно касались её, немножко царапая – Дан знал наверняка – женщины тоже сходили с ума.

0.00

Другие цитаты по теме

Подумайте о ней, как вы думали о той, что впервые задела в вас струны, молчавшие при других женщинах.

Женское начало априори несет в себе глубокий смысл. Это темное, непознанное. Ведь не зря же основные понятия – жизнь, смерть, любовь, вселенная – именно женского рода…

А где вы видели, чтобы что-то действительно стоящее легко доставалось? Золотые слитки тяжелы на вес, но обладание ими – знак превосходства. Орхидеи капризны, но это самые красивые цветы. Играть на скрипке сложно, но, обучившись этому искусству, вы возвышаетесь над собой. Так же и у лучших из женщин отвратительнейший характер. И умение с этим ладить – черта истинных мужчин.

Он заваривал чай из звезд и ругал повседневщину, рисовал в траве портрет из своих следов, говорят, он любил горожанку, простую женщину, и вписал ее в вечность посредством обычных слов.

Олицетворение идеала, нечто божественное, явившееся с неба, чтобы уделить земле луч райского блаженства, царица добродетели, облеченная в скромность, сияя красотой, шествует она среди похвал, будто ангел, сошедший на землю, чтобы явить миру зрелище своих совершенств. Ее присутствие дает блаженство, разливает отраду в сердцах. Кто ее не видал, не может понять всей сладости ее присутствия.

Как-то ты сказала: «Однажды мы с тобой превратимся в буквы друг для друга». Отбрасываю Фаулза. Ты не буквы. Ты — выше и непостижимее любых существующих символов.

— Напрасно я ее слушал, — доверчиво сказал он мне однажды. — Никогда не надо слушать, что говорят цветы. Надо просто смотреть на них и дышать их ароматом. Мой цветок напоил благоуханием всю мою планету, а я не умел ему радоваться. Эти разговоры о когтях и тиграх... Они должны бы меня растрогать, а я разозлился...

И еще он признался:

— Ничего я тогда не понимал! Надо было судить не по словам, а по делам. Она дарила мне свой аромат, озаряла мою жизнь. Я не должен был бежать. За этими жалкими хитростями и уловками я должен был угадать нежность. Цветы так непоследовательны! Но я был слишком молод, я еще не умел любить.

Я подарю тебе

Платье из бабочек

Белых и пестрых,

Я подарю тебе зонтик

Из ласточек –

Мне это просто.

Я подарю тебе

Домик из музыки

Самой красивой,

Будет в нем мебель

Из солнечных лучиков,

Мебель на диво.

Я подарю тебе

Песню из жемчуга

И изумрудов...

Ты навсегда моя

Вечная Женщина,

Вечное чудо.

Похоже, будто в мозгу существует совершенно особая область, которую можно было бы назвать поэтической памятью и которая отмечает то, что очаровало нас, тронуло, что сделало нашу жизнь прекрасной.

С тех пор, как он узнал Терезу, уже ни одна женщина не имела права запечатлеть в этой части мозга даже самый мимолётный след.