Народ все голь, живет хищением; любого возьмите: получает он от царя тысячу, проживает пять, да еще нажить хочет.
Здесь у людей даром ничего не берут, нахрапом или озорством каким, — никогда. Здесь все по доброй воле, и даже, скажу вам по справедливости, — пополам. Вам чего дело стоит — двести рублей, ну сто отдайте, сто себе возьмите.
... представители новой власти, часто назначенные им же люди, многие из которых были к нему [Ельцину Б. Н.] близки, стали превышать свои полномочия. Кроме того, они не смогли устоять перед вечным российским соблазном и начали энергично набивать свои карманы. Коррупция новой власти стала принимать невероятные размеры. Когда Гайдара спросили в феврале, что ему больше всего мешает, он не задумываясь ответил: «Коррупция в аппарате управления». Причем центральная и провинциальная бюрократия словно соревновались в поисках средств личного обогащения.
Главврач понимал своё положение не как постоянную, неусыпную и изнурительную обязанность, но как постоянное красование, награды и клавиатуру прав. Он назывался главврач и верил, что от этого названия он действительно становится главный врач, что он тут понимает больше остальных врачей, ну, может быть не до самых деталей, что он вполне вникает, как его подчинённые лечат, и только поправляя и руководя, оберегает их от ошибок. Вот почему он так долго должен был вести пятиминутку, впрочем, очевидно, приятную и для всех. И поскольку права главврача так значительно и так удачно перевешивали его обязанности, он и на работу к себе в диспансер принимал — администраторов, врачей или сестёр — очень легко: именно тех, о ком звонили ему и просили из облздрава, или из горкома, или из института, где он рассчитывал вскоре защитить диссертацию; или где-нибудь за ужином в хорошую минуту кого он пообещал принять; или если принадлежал человек к той же ветви древнего рода, что и он сам. А если начальники отделений возражали ему, что новопринятый ничего не знает и не умеет, то ещё более них удивлялся Низамутдин Бахрамович: «Так научите, товарищи! А вы-то здесь зачем?»
Коррупция губит народ, урвать каждый хочет кусок,
Готовы идти по телам, лишь только б набить свой карман...
Человеческая изобретательность практически бесконечна, когда дело касается конвертации власти в личную выгоду.
Когда началась повальная продажа диссертаций направо и налево, я понял, что сейчас обладание диссертацией — это больше минус, чем плюс, то есть это девальвировалось абсолютно. За редким исключением есть сейчас и кандидаты наук, и доктора наук, которые действительно подвижники науки, но девальвация всего этого настолько разрушительная, что я лучше буду иметь диплом с отличием советского ВУЗа, чем сегодняшнюю диссертацию.
Есть вещи, ... которые нельзя уничтожить, но можно направить к добру или злу... И разница между плохим и хорошим государственным устройством заключается не в том, берут или не берут чиновники взятки, а в том, чего достигают с помощью взяток — строят каналы или вызывают восстания.
– Точно, – сказал я радостно. – Ты очень правильно говоришь. Именно так со мной и бывает. Я задумываю одно, а потом получается совершенно другое.
– Вот именно, – сказал Эдик. – Так же получилось и с нашим несчастным Гениалиссимусом. У него тоже был свой замысел. Он, когда вместе со своими рассерженными генералами пришел к власти, хотел установить здесь новый порядок. Стал бороться с коррупцией, бюрократизмом, выступать против неравенства.
И самое главное, расставив этих самых генералов на все ключевые места, ввел принцип постоянной сменяемости и омоложения кадров. Генералы, пока не захватили власть, были с его программой согласны. Но когда захватили, их собственные замыслы стали меняться. Они хотели на своих местах сидеть вечно. А Гениалиссимус этого еще не понял и требовал от них работы, дисциплины, отчетов перед народом. А потом решил ввести еще и принцип равенства: от каждого по способности, всем – поровну.
— Кто так взятки-то даёт, Андрей? Сам трясёшься и боишься, как будто, не знаю, делаешь какое-то нехорошее дело.
— А что, хорошее, что ли?
— Да вот именно! В этом-то вся и штука! Если ты будешь чувствовать себя преступником — он тоже будет чувствовать себя преступником и испугается. Взятки надо давать открыто, прямо, честно! Взяточник, он ведь, хоть у него-то совести-то нет, а душа-то есть. И он хочет чувствовать, что он хоть и берёт, но берёт для пользы дела. Для процветания страны. России!
Всегда и везде Тарелкин был впереди. Едва заслышит он, бывало, шум совершающегося преобразования или треск от ломки совершенствования, как он уже тут как тут и кричит: вперед! Когда пошла эмансипация женщин, то Тарелкин плакал, что он не женщина, дабы снять кринолину перед публикой и показать ей... как надо эмансипироваться.
Cлайд с цитатой