Тела взвешивают, как на рыночном прилавке. Все мечтают быть единственными в своем роде, равняясь на одну и ту же глянцевую обложку. Чувства вообще в расчет не принимаются.
Я много чего ненавижу, но кое-что люблю, тебя в том числе.
Тела взвешивают, как на рыночном прилавке. Все мечтают быть единственными в своем роде, равняясь на одну и ту же глянцевую обложку. Чувства вообще в расчет не принимаются.
Я только что осознал, что чем любить недоступных женщин, лучше поклоняться Всевышнему в нетях. Уж если сходить с ума, то по Тому, Кого Нет! Не понимаю, почему я отказывался любить Господа, самого искусного динамиста в мире.
Zatknis! Хватит плакаться, Октав, в ж*пе ты никогда не будешь — в тебе пропал проктолог.
— Я именно та женщина, которая тебе нужна.
— Если бы ты только похудела килограммов на двадцать!
Свобода — это очередная ложь, иллюзия, утопия! Что такое индивидуализм — великая победа философии Просвещения или пришествие самого нарциссического одиночества в истории человечества?
Наши «бандиты» отлично умеют припугнуть: звонят в дверь, поднимают вас за воротник, распахивают окно и спрашивают, какие проблемы. Обычно в ответ они слышат: «Какие такие проблемы? Нет проблем. И никогда не было». Со времен Петра Великого в России все проблемы решаются именно таким образом. Золотые кареты сменились бронированными «мерседесами», но запугивание осталось основным пластом (и хлыстом) жизни российского общества.
Не случайно пышные груди называют буферами — они смягчают силу удара при столкновении.