Герман Гессе. Степной волк

Животные более настоящие, чем люди. Они не хотят тебе льстить, не хотят производить на тебя какое-то впечатление. Ничего показного. Какие они есть, такие и есть, как камни и цветы или как звезды на небе.

17.00

Другие цитаты по теме

Мне казалось, кончился не только тот незнакомец, не только, завтра или после завтра, кончусь и я, закрытый, закопанный в грязь среди смущения и лжи участников процедуры, нет, так кончилось все, вся наша культура, вся наша вера, вся наша жизнерадостность, которая была очень больна и скоро там тоже будет закрыта. Кладбищем был мир нашей культуры.

Каждый человек состоит из десятка, из сотни, из тысячи душ.

Человек, может быть, не просто животное, наделённое известным разумом, а дитя богов, которому суждено бессмертие.

Мы, люди интеллигентные, все сплошь мечтаем о языке без слов, способном выразить невыразимое, высказать то, чего нельзя высказать.

Разве идеалы существуют для того чтобы их достигнули? Разве мы, люди, живем для того чтобы отменить смерть? Нет, мы живём чтобы бояться её, а потом снова любить, и как раз благодаря ей жизнь так чудесно пылает в иные часы.

Многие любили его как тонкого, умного и самобытного человека, и потом, когда вдруг обнаруживали в нём волка, ужасались и разочаровывались. А не обнаружить они не могли, ибо он, как всякий, хотел, чтобы его любили всего целиком, и потому не мог скрыть волка именно от тех, чьей любовью он дорожил. Но были и такие, которые любили в нём именно волка, именно свободу, дикость, опасную неукротимость, и их он опять-таки страшно разочаровывал и огорчал, когда вдруг оказывалось, что дикий, злой волк ещё и человек, который тоскует по доброте и нежности, ещё и хочет слушать Моцарта, читать стихи и иметь человеческие идеалы.

Было неимоверно приятно слушаться кого-то, сидеть рядом с кем-то, кто расспрашивал тебя, приказывал тебя, бранил тебя.

Всегда так было и всегда так будет, что время и мир, деньги и власть принадлежит мелким и плоским, а другим, действительно людям, ничего не принадлежит. Ничего, кроме смерти.

Куда бы я ни взглянул, куда бы ни обратился мыслью, нигде не ждала меня радость, ничто меня не звало, не манило, все воняло гнилой изношенностью, гнилым полудовольством, все было старое, вялое, серое, дряблое, дохлое..